Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое - [59]

1-й Владикавказский полк сразу же пошел в Софию. Под пение гортанных торжественных фанфар возбужденные казаки вспоминали обращение И. В. Гурко в приказе от 25 декабря: «Не знаешь, – обращался он к солдатам, – чему удивляться больше: храбрости ли и мужеству вашему в боях с неприятелем или же стойкости и терпению в перенесении тяжких трудов в борьбе с горами, морозами и глубоким снегом».

Болгарская столица встретила казаков ласковой весенней погодой. Дружно галдели вороны. Птицы кружили стаями над великолепным храмом, который стоял в центре Софии. Егор Кульбака с товарищами во спасение свое скоро перекрестились. Объехав вокруг храма и осмотрев его снаружи, они решили зайти внутрь. Яркий золотистый свет заливал зал. Взгляд Егора скользнул вверх в поисках исходящего в зал света. Он исходил из-под купола, из окон, расположенных там. Купол, крашенный в голубой цвет, изображал небо. В его внутренней сфере был изображен Бог. Он восседал на золотом троне – как создатель мира. Вокруг парили ангелы в облике наивно-приветливых младенцев с крылышками. Егору понадобилось всего несколько минут, чтобы воспринять прекрасное искусство, вложенное в эту церковь древними мастерами. Стены храма разрисованы библейскими сюжетами. Тут и Голгофа с распятым Христом, и одинокий ковчег Ноя на грозном гребне волны Всемирного потопа. На двери в алтарь была изображена картина Страшного суда.

«Здесь все так, как и должно быть», – только и успел подумать Егор, а дальше рассуждения в голове прекратились. Просто рука Господа легла тяжело на его плечи. Ошибки восприятия, каких-то неверных чувств не могло и быть. «Иное невозможно, немыслимо», – засело в голове. Устыженный тем, что мог стать жертвой каких-либо профанских мыслей, он трижды перекрестился и склонил в поклоне голову. А когда поднял ее, взору опять предстали прекрасные росписи храма и вся его прекрасная обстановка. «Вот такую бы церковь построить в станице, красота!» – подумал он. А когда они вышли на улицу, он обратился к своим товарищам:

– Казаки, нравится вам этот храм?

– А то, – в один голос ответили станичники, – загляденье.

– Вот приедем в станицу, – предложил Егор, – и давайте в честь нашей победы построим у себя такой же, каменный!

– Любо! – дружно ответили казаки.

В апреле они были в Ростове. А оттуда по Ставропольскому шляху двинулись к себе домой, на Терек. Лошади бежали рысцой и словно спускали казаков на воспоминания.

И казаки пели:

Вспомним, братцы, про былое,

Что как сладкий сон прошло,

Жизнь – раздолье удалое,

Наше время – золото!

«Сколько там, на войне, казаков сложило головы», – вспоминали они.

Не раз генерал Гурко, награждая крестом или медалью, говорил казакам:

– Прежде чем получить этот крест, каждый из вас ждал себе другого креста – и не на родной стороне, а на далекой чужбине. Вот почему поднимается рука ломать шапку перед вами, и первее всего хочется вспомнить ваших товарищей, что оставили свои кости на чужой стороне.

Вспоминая хорошими делами этого блистательного генерала, казаки имели обиды на других военачальников, по чьей вине главная масса нашей конницы всю войну действовала бесцветно. Из общего количества 260 эскадронов и сотен конницы стратегическую роль суждено было сыграть лишь 14. Но рейд их на Адрианополь поставил Турцию на колени. Всякий раз, когда во главе этих эскадронов и сотен становились достойные их командиры, слава венчала их штандарты. Особо выделялись в войсках генералы Гурко, Радецкий и Скобелев. Все трое – люди железной воли. Каждый, однако, по-своему: Гурко – могуч и решителен, Радецкий – спокоен и непреклонен, Скобелев – блестящий, «сверкающий». В свои энергичные руки они приняли ведение войны, сообщив ему свой неизгладимый отпечаток. И последний седьмой месяц дает нам переход Балкан, Шейново, Филипполь и сокрушение двух турецких армий.

На первое место можно поставить Гурко. Это победитель войны, победитель Балкан, вдохнувший свою несокрушимую энергию как в войска, так и в Главную квартиру. Скобелев еще не успел вполне сформироваться как полководец. Но уже стал «белым генералом», героем легенд, при виде которого гремит «Ура!». Радецкий уступает им. Он не столь «монументален», как Гурко, не столь «картинен», как Скобелев. Но он из того же гранита. Этот на вид скромный, бесстрастный военачальник, шесть месяцев простоявший бессменным часовым на славнейшем и ответственном посту всей войны.

Всего в военных действиях с нашей стороны принимали участие: 31 пехотная дивизия, 4 стрелковые бригады, 15 кавалерийских дивизий, 3 отдельные кавалерийские бригады и отдельные казачьи части – круглым счетом 600 тысяч человек.

Но вернемся к казакам. Едут они из Ставрополя по Екатериноградскому тракту, как называют дорогу, по которой из России идут обозы на Екатериноград, Моздок, в Тифлис.

К югу от Ставрополя начинается Терская область. Раскинулась она вдоль и вширь на много верст. Вековая целина поросла высоким шелковым ковылем, душистым разнотравьем, лесами, и все это в окружении гор. И только вокруг станиц распаханные земли разбиты на наделы. Богата Терская область. Казаки, ехавшие по степной дороге, встрепенулись, увидев вдали вершину Машука.