Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое - [17]

Глава IX

Однако победа под Баш-Кадыкларом особо не прозвучала тогда в России, ибо за день до этого – 18 ноября произошло крупное морское сражение черноморской эскадры с турецким флотом при Синопе, закончившееся нашей победой и затмившее все события того времени. Царю нужны были громкие победы, а истребление турецкого флота в Синопе являлось таковым. Поэтому реакция в Петербурге на победу была выше всех похвал. И царя, и министров, потерявших всякую ориентацию в отношениях с западными державами и хорошо не представляющих себе дальнейшего хода войны, эта победа приободрила, обнадежила в успехе опрометчиво начатой кампании. Считая Меншикова своим главным доверенным лицом в Крыму, царь отнес эту победу к его заслугам.

– До какой степени я обрадован был радостной вестью славного Синопского сражения, – писал он князю, – не могу довольно тебе выразить, любезный Меншиков!

Не менее восторженно писал светлейшему и военный министр князь Долгоруков:

– Вы не можете себе представить счастья, которое все испытали в Петербурге по получении известия о блестящем Синопском деле. Это поистине замечательный подвиг!

А произошло это так.

Перевезя из Севастополя на Кавказ 13-го пехотную дивизию, Черноморский флот снова собрался на Севастопольском рейде. 5 октября Нахимов получает предписание из штаба выйти с эскадрой, состоящей из кораблей «Ягудиил», «Храбрый», «Чесма», «Императрица Мария», трех фрегатов, двух бригов и одного парохода, крейсерство[6] между Анатолией и Крымом.

Не успел Нахимов выйти в крейсерство, как Меншиков получил известие о том, что турки предполагают 9 октября начать военные действия. Стало известно и то, что из Константинополя усиленно перевозятся в Батум войска и орудия. По эскадре был отдан приказ, чтобы по выходу в море все орудия были заряжены ядрами, приготовлены ударные трубки, ружейные патроны и абордажное[7] оружие.

А 26 октября Меншиков сообщает, что турки переправились на левый берег Дуная, где стояли войска Горчакова, и заняли город Калафат.

– Следовательно, – прочитал Нахимов в предписании, – войну должно почитать действительно начавшеюся.

1 ноября Нахимову доставили царский манифест от 20 октября об объявлении войны Турции. Ознакомившись с манифестом, адмирал передал всем командирам судов сигнал:

– Война объявлена. Турецкий флот вышел в море, отслужить молебствие и поздравить команду.

На «Императрице Марии», где он сам находился, был собран весь экипаж.

– Ребята! – обратился он к команде. – За царя и Отечество положим головы, но в Севастополь без славы не воротимся.

– Ура! – прогремело ему в ответ.

В тот же день эскадра вышла в море. Преодолевая волны и ветер, они подошли к Синопскому полуострову и увидели на рейде четыре турецких судна. Начавшийся шторм вынудил эскадру отойти в море. Все вокруг на несколько дней затянуло туманом. И когда Нахимов, воспользовавшись свежим восточным ветром, 11 ноября снова подвел корабли к Синопу, он увидел там уже не четыре судна, а 7 фрегатов, 2 корабля, 2 парохода и шлюп, стоящие под прикрытием береговых батарей. Это была эскадра под флагом одного из лучших турецких адмиралов – Осман-паши, наставником у которого был англичанин Адольфус Слейд, состоящий на турецкой службе в чине контр-адмирала и носивший звание «Мушавер-паша», что означало «паша-консультант». Турецкая эскадра имела цель проследовать вдоль анатолийского побережья к турецкому порту Батуму и, посадив там на суда десант, совершить нападение на Сухум.

Адольфус Слейд с тремя пароходами обошел незадолго перед тем абхазские берега, выгрузил там до шестидесяти бочонков пороху и много свинца в пластинах, уведомив горцев, что около 20 ноября к ним придет из Синопа турецкий флот с многочисленным десантом. Синопская бухта, хорошо защищенная от ветров и наблюдений, была избрана сборным пунктом турецкой эскадры, и суда приходили в бухту постепенно, чтобы отсюда в полном составе двинуться к Кавказу.

Пока Нахимов обдумывал план предстоящего сражения, к его эскадре присоединился фрегат «Кагул», а в ночь на 16 ноября флагманский корабль адмирала Новосильского «Париж» телеграфом уведомил его: «Начальник 4-й флотской дивизии прислан для присоединения к вам с кораблями «Париж», «Три святителя», «Великий князь Константин».

Это было серьезное подкрепление. Теперь в эскадре было семь кораблей. И хотя соотношение было не в пользу русских, Нахимов не хотел и думать, чтобы упустить без боя неприятеля, отысканного с таким трудом.

С утра 17 ноября на море прояснилось. В 9 часов сигналом с «Императрицы Марии» флагман потребовал к себе Новосильского и командиров кораблей для сообщения им плана атаки и нужных при этом наставлений. Совещание было недолгим – немногим более часа. В 11 часов командиры вернулись на свои корабли и объявили командам, что завтра эскадра отправляется в Синоп для истребления стоящего там турецкого флота. На корабли были розданы копии приказа командующего эскадрой и вычерченная диспозиция, на которой было точно нанесено расположение неприятельских судов, батарей и места, где должны стать на якорь русские корабли.

И Нахимов, и офицеры, и матросы – все понимали, что завтра будет жаркий день, что одолеть врага будет непросто и, может быть, многих из них не станет. Противник силен. У него не только больше кораблей, не только пароходы, которые смогут маневрировать независимо от ветра, но еще и береговые батареи.