Терроризм - [12]

Поначалу Нечаев и его «Катехизис» своим демонстративным аморализмом и стремлением к созданию организации с жесткой дисциплиной вызвал резкое отторжение в революционной среде. Народники дисциплину шибко не любили. Но некоторое время спустя, продолжая ругать Нечаева, наиболее последовательные стали приходить к тем же самым идеям. В силу логики деятельности. Получалось, что действовать надо или именно так, или никак.

«Я объявляю войну»

Где-то есть люди, для которых есть день и есть ночь.

Где-то есть люди, у которых есть сын и есть дочь.

Где-то есть люди, для которых теорема верна.

Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом,

Под которым дрогнет стена.

(Виктор Цой)

После Нечаева некоторое время народники не рвались кого-то убивать. Однако неудачи с крестьянами и рабочими озлобляли. Еще более озлобляли продолжающиеся аресты. Народовольцы справедливо полагали, что основным источником сведений для жандармов являются «шпионы» (информаторы) и «предатели» (то есть те, кто, попавшись, тут же сдавал всех). И тех, и других было достаточно – и их стали понемногу уничтожать. Даже в наш безумный век удивительно, с какой легкостью народники, в большинстве своем интеллигентные ребята, начали убивать.

Первой такой «ликвидацией» явилось убийство полицейского агента Тавлеева, произошедшее 5 сентября 1876 года в Одессе. Убийцей был Ф. Н. Юрковский, кстати, выпускник одного из самых элитарных российских учебных заведений: Морского корпуса[7] (это которые гардемарины) – и недоучившийся студент.

Его жена, А. А. Алексеева, писала об этом так: «Прийдя однажды домой очень поздно ночью, Юрковский сказал мне: “Ну, Галя, я убийца. Я только что убил шпиона Тавлеева, и это мне было легче сделать, чем убить собаку”».

2 февраля 1878 года в Ростове-на-Дону было совершено убийство агента жандармов Акима Никонова. Это сделала так называемая группа Осинского, первая в России провозгласившая терроризм главным методом борьбы.

В прокламации группы говорилось: «Это убийство произведено нами, революционерами-социалистами. Мы объявляем об этом во всеобщее сведение и поучение… По всем концам России погибают тысячи наших товарищей жертвой своих убеждений, мучениками за народ. И во время этой травли, продолжающейся уже столько лет, находятся люди без чести и без совести, люди, которые по пустому страху или из корысти шпионят за нами или изменяют нам и выдают наши дела и нас самих на бесчеловечную расправу правительству. Так поступил и Аким Никонов. Он был предатель – стало быть, враг народного дела…

Мы не хотим долее терпеть. Мы решились защищаться. Мы будем искоренять этих иуд, искоренять без пощады и снисхождения, и объявляем об этом громко и открыто. Пусть знают, что их ждет одна награда – смерть!»

Это оказалось не пустой угрозой. Человека, заподозренного в том, что он «стучит» на жандармов, убивали очень легко. Более всего это поветрие распространилось на юге России.

Из справки III отделения: «5 марта 1879 года, в г. Москве, в гостинице Мильгрен, найден убитым тайный агент III Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, мещанин Николай Рейнштейн, причем к платью его пришпилена была записка следующего содержания: “Николай Васильев Рейнштейн, изменник, шпион, осужден и казнен русскими социалистами-революционерами; смерть иудам-предателям!”»[8]

Но это было только начало. Заведшиеся на юге террористы стали убивать полицейских и государственных чиновников. Идеологическое обоснование этого было следующим:

«Тогда боевым кличем революционеров стало: “Защищайтесь! Защищайтесь от шпионов, втирающихся в кружки под личиной дружбы и выдающих потом направо и налево по той простой причине, что им перестанут платить, если они не будут доносить. Защищайтесь от тех, кто зверствует над заключенными! Защищайтесь от всемогущих жандармов!”»

(П. А. Кропоткин)

И «защищались».

Началось все cо знаменитого выстрела Веры Засулич. 24 января 1878 года она явилась на прием к петербургскому генерал-губернатору Ф. Ф. Трепову и попыталась застрелить его из револьвера. Однако девушка выбрала оружие явно не по руке – тяжеловат оказался шпалер. Несмотря на то, что она стреляла почти в упор, Трепов был только ранен. Причиной же покушения явилось недавнее распоряжение генерал-губернатора высечь политического заключенного А. П. Боголюбова за то, что тот отказался снять перед Треповым шапку. (Телесные наказания на тот момент были запрещены законом.) Засулич такое вынести не смогла и отправилась решать «сатрапа».

Главным же явилось то, что суд присяжных Засулич оправдал. Произошло это, правда, во многом из-за речи адвоката П. А. Александрова, который сумел разжалобить присяжных. Речь была и в самом деле сильной. Проникся даже присутствовавший Ф. М. Достоевский, который вообще-то не любил состязательный суд и адвокатов в частности, не говоря уже о революционерах. Однако он тоже считал, что наказание излишне. Писатель сформулировал свое мнение так:

«Следовало бы выразить: Иди, ты свободна, но не делай этого в другой раз».

Публика приговор приветствовала с восторгом. Как комментировала ситуацию консервативная газета «Русский вестник»: «…Реакция общества на оправдание Засулич – высший предел потворства русской революции».