Террорист - [64]

— Вы неплохо вошли в роль, — сказал Кассейн.

— Это все так, ерунда. Люди хотят, чтобы цыганка выглядела цыганкой. Переверните табличку с надписью «Закрыто» и дайте мне сигарету.

Кассейн так и сделал, потом сел перед ней. Только стеклянный шар теперь их разделял.

— Мораг уснула?

— Да. — Кассейн глубоко вздохнул, пытаясь усмирить все нарастающую боль. — Вы не должны позволить ей возвратиться в тот табор, понимаете меня?

— Не волнуйтесь. — Голос ее звучал сухо, но спокойно. — Мы, цыгане, живем одной семьей и всегда платим долги. Я кому надо скажу, и в один прекрасный день Мюррей расплатится за то, что совершил, поверьте мне.

Кассейн кивнул.

— Когда вы увидели ее фотографию в газетах и прочитали все обстоятельства… Почему вы не обратились в полицию?

— В полицию? Да вы шутите! — Старая гадалка пожала плечами. — В любом случае я знала, что она ко мне придет и что с ней все будет в порядке. — Брана положила руку на стеклянный шар. — У меня есть дар. Он был у моей матери, к ней перешел от ее матери, так все и идет.

Кассейн кивнул.

— Да, Мораг говорила. Она гадала мне на картах, но пока, кажется, не уверена в своих силах.

— Да, у нее тоже есть дар, — согласилась Брана. — Но еще не сформированный. — Она пододвинула к нему колоду карт. — Перемешайте их, потом верните мне левой рукой.

Кассейн сделал, как было велено. Старуха еще раз перемешала карты.

— Карты — чепуха, если нет дара. Понимаете?

Совершенно неожиданно на душе у Кассейна просветлело.

— Да.

— Три карты все нам расскажут. — Она перевернула первую из них. Башня. — Человек страдает от сил судьбы. Другие управляют его жизнью.

— Мораг вытащила эту же карту. И сказала почти то же самое.

Гадалка открыла вторую карту. На ней изображался молодой мужчина, повешенный вниз головой на виселице за правую ногу.

— Висельник. Сильнее всего он борется со своей тенью. В нем одновременно живут два человека. И оба — совершенно разные. К цельности юных лет уже не вернуться.

— Слишком поздно, — прошептал Кассейн. — Слишком поздно.

На третьей карте была изображена в традиционной манере Смерть. С косой, пожинающая урожай человеческих жизней.

— Но чья она? — Кассейн через силу рассмеялся. — Моя или, может быть, кого-то другого?

— Карты несут в себе гораздо более глубокий смысл, чем просто изображение. Смерть приходит в качестве Спасителя, в ней заложено возрождение. — Цыганка дотронулась до его лба, мокрого от пота. — Вы больны.

— Все со мной будет в порядке. Просто нужно отлежаться. — Кассейн встал. — Я немного отдохну у вас, если не возражаете. Уйду, когда Мораг еще будет спать. Это очень важно. Вы меня понимаете?

— Да, безусловно, — гадалка кивнула. — Я понимаю вас очень хорошо.

Кассейн ушел в холодную ночь. Все посетители уже разбрелись по домам, аттракционы и карусели закрывались. Лоб его пылал. Наверное, лучше сейчас, чем утром, сделать инъекцию морфия. Он встал, пошарил в сумке и нашел ампулу…

* * *

Когда он проснулся, было уже утро, в окна трейлера струился свет. Старая цыганка сидела за столиком, наблюдая за ним, и курила сигарету. Когда он сел, боль, точно живое существо, вновь зашевелилась в нем. На миг Кассейну показалось, что сейчас он перестанет дышать.

Старуха придвинула ему чашку.

— Горячий чай. Выпейте.

Чай был действительно хорош, казалось, лучшего он никогда в жизни не пил. Кассейн улыбнулся, достал из пачки сигарету и трясущимися руками прикурил.

— Который час?

— Семь.

— Мораг все еще спит?

— Да.

— Отлично. Тогда мне пора.

Цыганка сурово сказала:

— Вы больны, святой отец. Сильно больны.

Кассейн осторожно пошевелил немеющими пальцами.

— Если у вас дар, то вы все должны понимать. Перед тем, как мне уйти, давайте определим роль Мораг во всем этом деле. У вас карандаш найдется? Прекрасно. Запишите номер. — Гадалка записала. — Позвоните, ответит человек по имени Фергюсон. Бригадир Фергюсон.

— Это полиция?

— В каком-то смысле. Он отдаст все на свете, чтобы схватить меня. Если его самого не окажется, они знают, где его найти. Скорее всего он будет в Кентербери.

— Почему именно там?

— Потому что сам я направляюсь в Кентербери убить Папу римского. — Кассейн показал ей «Стечкина». — Этим вот оружием.

Казалось, цыганка стала меньше по размерам, она вся съежилась. Конечно, она поверила ему, в этом Кассейн не сомневался.

— Но почему? — прошептала старуха. — Ведь он хороший человек.

— Все мы в жизни бываем иногда хорошими. Когда я уйду, вы позвоните Фергюсону. Скажите ему, что я направляюсь в Кентерберийский собор, что я заставил Мораг мне помогать. Скажите, что девочка боялась за свою жизнь. — Кассейн рассмеялся. — Думаю, они должны купиться на это.

Кассейн поднял сумку и пошел к выходу. Старая цыганка сказала:

— Вы умираете, вам это известно?

— Конечно. — Он слабо улыбнулся. — Вы говорили, что изображение Смерти на гадальных картах означает искупление грехов. Что в моей смерти заложена возможность возрождения. Это главное, только это имеет значение. — Кассейн открыл сумку и достал пачку пятидесятифунтовых банкнот. — Это деньги для Мораг. Мне они больше не понадобятся.

Прикрыв за собой дверь, он ушел. Цыганка слышала, как завелся двигатель автомобиля, и машина уехала. Несколько минут она сидела в каком-то оцепенении. Гарри Кассейн ей понравился, ни один мужчина не нравился ей так за всю ее жизнь. Но в глазах у него была смерть, она заметила это с самой первой встречи. Да и о Мораг надо побеспокоиться.