Террор на пороге - [25]
— Твоя Нора, безусловно, будет подавлена. Или до ярости взбешена. Может завести разговор о разводе. Сгоряча, не всерьез… — предвещал, отвозя меня домой, Дмитрий. — Но в любом случае ей придется осознать, чего ты, чудачок, стоишь! И что за такого супруга надо сражаться…
— За какого такого?
— Под ее влиянием ты перестал в себя верить! Подмяла она тебя, милый, подмяла… Еще ничего не успеет промолвить, а ты уже соглашаешься. Как на прежних большевистских собраниях… Но сегодня обретешь право голоса!
— Сегодня она осудит меня.
— «Ты сам свой высший суд!» Почаще обращайся к пушкинской мудрости! Не Нора твой суд, а ты сам… Не исключаю, что она как раз и добивается твоего самоунижения, чтобы надежней тобою владеть. И, уж наверняка, ни с кем не делить.
«Если б такова была ее цель!» — мечтательно подумалось мне.
— Приготовься к ее вздыбленной ревности. А теперь, когда мы в машине, а не в прямом эфире, согласись, что представление было разыграно с блеском. Даже если, в ущерб достоверности, наблюдался незначительный перебор. Признай, Николаша: с блеском!
От того блеска мне слепило глаза и мысли. Хорошо, что за рулем был не я, а Кураев. Как и в том зале…
«Прямо с порога Нора возмущенно произнесет: «Что ты натворил? Как можно было мою интимную фразу сделать достоянием всей страны? Ты сошел с ума!»» — так предполагал я, возвращаясь к супруге и не полностью сообразуясь с предсказаниями своего приятеля.
— Поздравляю тебя! — с порога воскликнула Нора без намека на раздраженность или иронию. — Ты имел триумфальный успех!
Она прямо-таки торжествовала. Но мог ли я ликовать по поводу ее ликования?!
— Хотя выглядишь ты сегодня не лучшим образом. Волновался? Или тебе нездоровится? Лицо какое-то воспаленное.
— Меня так загримировали.
— Тогда я спокойна. Видишь, по достоинству тебя ценит не только мама… как ты иногда намекаешь.
«И не только я», — жена не сказала.
— Помнишь ли, что грядет мамин день рождения? Тороплюсь подготовить и вовремя отправить достойный подарок, а не так… что-нибудь. Ну, а девицы от тебя в полном восторге. Я тобою горжусь!
Потенциальные соперницы ее абсолютно не испугали. Нора не собиралась меня ревновать. А тем паче со мной разводиться. «Она развелась с любовью ко мне… — трагично сообразил я. — Неужто и правда, лишь материнская любовь неколебима и вечна?»
— Твое воздействие на столько сердец сразу — это феерия, — не унималась Нора. — Это приятно… Вот только брюнетка перестаралась: на Жерара Филиппа ты не похож. А как агрессивно она обратила в бегство твоего соседа и оккупировала его территорию. Нагловатая евреечка…
— Хочешь сказать: еврейка?
— Какая разница?
— Разница есть…
Противоречить жене, как Дмитрий подметил, я избегал. Сдавался на милость ее точкам зрения. Но тут что-то во мне взбунтовалось. «Обретешь право на голос!»
— Не мелочись!.. — посоветовала жена.
— Значит, соответственно, я еврейчик? И почему она ассоциируется у тебя с агрессией, беженцами и оккупацией?
— А почему вы все так болезненно реагируете на подобные, совершенно случайные, слова?
— Кто «вы все»?
— Ну, вот опять! Это такая ерунда, поверь:
Я не поверил.
— Ты что… тайно от меня заделался сионистом?
«Заделался» она могла произнести только со зла. Со зла, не разбирающего дороги…
Сионистом я не был, в Израиль репатриироваться не собирался. И вообще на происхождении своем не сосредоточивался. Но впервые сосредоточился.
Удивительно, что ничего такого я раньше от Норы не слышал. А вот разъярилась — и из толпы голосивших девиц выбрала для осужденья одну. По национальному признаку… «А если я нагнетаю, преувеличиваю, неоправданно обобщаю?» — постарался я себя урезонить.
— Поразмысли лучше, что мы подарим Иде Наумовне? — Это была моя мама. Нора сочла нужным назвать ее по имени-отчеству. — Мама твоя, если не ошибаюсь, тоже еврейка. Я, однако, о ней постоянно…
«Старый и неуклюжий прием: прикрываться друзьями-евреями, — говаривал Дмитрий. — Сие таит в себе полуправду. А полуправда, как давно установлено, форма лжи. Но опаснее, потому что это ложь, которая рядится в одежду правды».
«Нора же прикрылась еврейской свекровью», — молча добавил я. И сразу себя одернул: а если «евреечка» представляется ей словом ласкательным? Ведь я не обижаюсь на «Николашу» и «чудачка».
Но уменьшительные словечки Кураева на Норино «словечко» похожи не были. Я силился от этого убеждения освободиться, избавиться. А оно вцепилось и не отпускало меня.
«Шовинисты выдают себя, когда им требуется «излить всю желчь и всю досаду», — вразумлял меня Дмитрий. Он привычно подкрепил себя цитататой из классика — в данном случае грибоедовской.
Кураев был из тех русских людей, которые пригвождают антисемитов свирепей, чем сами евреи. Поскольку евреи стесняются…
— Все это такая чушь, — настаивала жена. Я не отреагировал. — Но запомни: ни на Жерара Филиппа, ни на Жана Марэ, ни на Жана Габена ты не похож! — выпалила она со взвешенностью, которую предсказал Кураев. — А как та брюнеточка к тебе привалилась!
— Слегка дотронулась до плеча.
— Ах, ты это заметил? И даже запомнил!
К жгучей брюнетке Нора меня, похоже, приревновала. И, стало быть, она все же… Наконец, появилась причина возрадоваться. Но радости не было.
Поистине необычное событие происходит в жизни юного героя: он попадает в страну, которой не найдешь ни на одной карте, ни на одном глобусе, – Страну Вечных Каникул. Наверное, некоторые из вас, ребята, тоже не прочь попасть в эту сказочную страну. Ну что ж, надеемся, что, прочитав повесть-сказку, вы поймете… Впрочем, не хочется забегать вперед! Напомним лишь вам всем пушкинские строки: Сказка – ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок.
Творчество Анатолия Алексина, классика современной отечественной прозы, широко известно в России и за рубежом. Оно адресовано читателям всех поколений.Вера Матвеевна в прошлом — школьный учитель, а ныне — пенсионерка живет с внучкой Елизаветой. Девочка, рассматривая коллективные фотографии учеников бабушки, обращает внимание на запечатленного на одной из них улыбающегося мальчика…Повесть «Третий в пятом ряду» была отмечена Государственной премией СССР в 1978 году, а в 1984 году ее экранизировал Сергей Олейник.
В книгу входит новая повесть «Действующие лица и исполнители» — о молодых актерах театра для детей, и другие, ранее издававшиеся повести и рассказы.
Вам, наверное, будет интересно узнать, как московский школьник Шура, приехав на лето в город Белогорск и имея переэкзаменовку по русскому языку, , вдруг сам превратился в… учителя. И о том, как Шура и его белогорский друг Саша помогали спасать одного очень хорошего человека. И ещё о том, как на следующий год Шура вновь отправился в Белогорск, получив телеграмму всего из двух слов: «Приезжай немедленно!» Зачем его так срочно вызывали? Для очень важных, увлекательных и весёлых дел. А для каких именно – об этом вы узнаете, когда прочтёте книгу.
Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке? Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.
Эта книга посвящена, может быть, самому загадочному хозяину Кремля, так стремительно и непостижимо вышедшему на большую сцену российской политики. Кем же является Владимир Путин на самом деле — «темной лошадкой» или человеком, способным вывести Россию из кризиса? Автор прослеживает весь непростой жизненный путь нынешнего президента, попутно сообщая очень интересные подробности политической жизни СССР, России, Европы и США. Герои этой книги, кроме Путина, — агенты КГБ, ФСБ, «Штази», демократы, коммунисты, олигархи, исполняющие свои роли в пьесе под названием «большая политика».
В пятый том Собрания сочинений включены рассказы и повести, написанные писателем в последние годы.
![Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]](/storage/book-covers/a1/a1c3798df27df0c67002f12abca75657ce5beda9.jpg)
Почему Сталин, в высшей степени прагматичный и трезвый глава государства, накануне войны обезглавил армию? Почему Гитлер, имевший во всех завоеванных странах «пятую колонну», так и не сумел создать ее в СССР? В чем подлинные причины колоссальных чисток 1937 года? На эти и другие «неудобные» вопросы нашей истории ищут ответы петербургский историк Александр Колпакиди и журналист Елена Прудникова. Их версия событий хотя и не бесспорна, но оригинальна и отвечает на многие вопросы…
История сохранила немало имен разведчиков, подвигами которых гордится наш народ. А вот о женщинах-разведчицах написано немного, хотя они выполняли рискованные задания, передавая из-за рубежей Советского Союза особо важную информацию для своего государства. Какая судьба была уготована этим замечательным женщинам, избравшим сложную работу сотрудников спецслужб?Об этом рассказывается в книге документальных очерков «Женское лицо разведки».