Территория отсутствия - [64]

«Ну тебе-то мозги не запудрить», — подумала Мария, глядя вслед высокой женщине с прямой спиной и уверенной твердой походкой.

Елисеев опоздал на час.

— У тебя совесть есть, Димка? Я уже третий сок допиваю, завтра оранжевой буду от этой морковки и позеленею от сельдерея.

— Морковь полезна для печени, сельдерей — для кожи. А вот злость способствует сгущению желчи, отчего в желчном пузыре образуются конкременты.

— Угомонись, «доктор»! Ты мне еще белки проверь, как бедному Павлу Алексеевичу. Спектакль закончен, зрители разъехались по домам. Одна, кстати, велела тебе привет передать и просила не беспокоиться о счете за ужин.

— Страхова всегда отличалась здравым смыслом, — заметил Елисеев, проглядывая меню. — Светлана Алексеевна — тетка умная и деловая, любого мужика за пояс заткнет. Уж я-то в людях разбираюсь, с кем попало ни за что бы тебя не свел.

За ужином они перемывали косточки недавнему прошлому. Перебрали в памяти многое. Жадюгу-риэлтера, заломившего несусветную цену за недельную аренду дома, столкновение с «девяткой», позволившее уберечься самим и без серьезных травм привести в беспомощное состояние другого, удачную идею заковать в гипс неповрежденные кости и угрызения совести за переломанные ребра (особо, правда, не каялись, потому что цель оправдала средства), лошадиную дозу снотворного в страховский зад. Мария вспомнила важность, с какой «хирург от Бога» простукивал загипсованные ноги, изображая человека-рентген, как поглаживал в страхе бородку, чтобы не отвалилась случайно. Потом оба дружно похвалили «Ванечку» за мужество, а страховскую сестру за терпение и доверие к ним.

— Я каждый вечер звонила ей с отчетом. Она очень беспокоилась о брате, говорила, в голову ничего не лезет, все из рук валится. Правда, тут же заявила, чтобы бритву не забыли вернуть. Переживала страшно, тряслась, как маленькая девочка, но постоянно твердила, что верит в нашу затею. Как же можно не оправдать такую веру? — смеялась Мария.

— А как я тебе в роли сельского эскулапа? На «Оскара» потяну?

— Ты, дорогой, даже на номинацию не тянешь, слишком много накладок.

— Это каких же?

— Во-первых, глупо щупать живот и смотреть белки, когда у человека переломаны ребра. Во-вторых, где это видано, чтобы врач так здоровался с больным?

— А как я поздоровался?

— Надо было просто сказать «доброе утро» и поинтересоваться самочувствием. А ты с порога: как жизнь? Он же тебе не друг, не партнер, не собутыльник — больной, для которого врач — спасение.

— Да? А мне показалось, что спасение для него — в тебе.

— Перестань! Я просто добросовестно выполняла свою работу.

— И здесь оказалась на высоте, — ухмыльнулся Дмитрий. — Если уж такая жлобина, как Страхова, расщедрилась сверх оплаты на безлимитный ужин, значит, дело сделано неплохо. Кстати, она перевела деньги?

— Чуть больше часа назад заявила, что да.

— Если так, то можно расслабиться. Ее слово — железное, в этом плане у Светланы безупречная репутация, — Елисеев поискал глазами официанта, тот тут же проявился рядом. — Еще бутылку шампанского, — «бабочка» чиркнула что-то в блокнотике и радостно понеслась между столиков.

— Митя, ты за рулем?

— Тачку поймаю.

— Как поживает наш «Ванечка»?

— В Питере, у нее на этой неделе два спектакля.

— Слушай, а она мне нравится, твоя Елена Прекрасная. Жениться не собираешься?

— Хочешь стать крестной матерью?

— А что, есть повод для такого вопроса?

— Был бы вопрос, а повод всегда найдется. Шучу.

У столика выткался официант и завозился с шампанским.

— Ну что, Маня, — поднял бокал Елисеев, за удачное завершение?

— Не сглазим? Денег-то пока в руках не держали.

— Я эту Страхову не первый год знаю. Она, конечно, прижимистая и страшна, как смертный грех, но очень порядочная. О таком партнере можно только мечтать. К сожалению, у нас с ней разный бизнес.

— Час назад на этом самом стуле она сокрушалась почти так же, как ты. Только ее огорчала другая разница — в возрасте.

— Серьезно? — развеселился Дмитрий. — Думаешь, у меня есть шансы?

— Боюсь, Митенька, нет. Светлана Алексеевна, насколько я поняла, предпочитает сама влиять на кого-то, чем позволять кому-то оказывать влияние на себя.

— Ладно, Бог с ней. Давай выпьем за тебя, Маня. Ты — потрясающая баба и мой самый лучший друг. Здорово, что нас поселили тогда в одну хрущобу, что ты вернулась в Москву, что сидим мы сейчас за одним столом и обмываем твой успех.

— Наш.

— Нет, Манечка, твой. — Он легонько прикоснулся к ее бокалу своим и с наслаждением выпил «Вдову Клико».

Потом они выпили за «посредника», за актерскую братию, лучшая в которой, безусловно, их Лена. Димка признался, что всерьез подумывает о семейной жизни. Затем старый друг, поколебавшись, сообщил, что на Стернова наезжают какие-то крутые ребята, но эту тему Мария не поддержала, справедливо решив, что знания всегда лучше черпать из первоисточника.

А когда уже было переговорено почти обо всем, Дмитрий снова вспомнил про гонорар.

— Страхова перекинула на твой счет сто пятьдесят кусков? Ни больше ни меньше?

— Как договаривались. Половина из них — ваша с Леной. Я думаю, это справедливо.

— А я — нет. — Он отрицательно покачал головой и решительно добавил: — Несправедливо!