Территория книгоедства - [7]

Суть истории в следующем. Бадигин в начале 50-х писал диссертацию о ледовых плаваниях русских людей в древние времена. Борис Шергин, друживший с Бадигиным, передал ему некоторые материалы из своего архива, в частности так называемый «Морской уставец Ивана Новгородского», подлинник которого хранился в Соловках, где Шергин, будучи подростком-гимназистом, скопировал оригинал в 1910 году. Впрочем, переданная Бадигину копия была далеко не первой, восстановленной по памяти Шергиным в середине 20-х годов, когда писатель читал перед юношеской аудиторией цикл рассказов о Русском Севере.

Сам «Уставец» написан в XV веке и рассказывает о «хожении Ивана Олельковича, сына Новгородца» на Гандвик, Студеное море. Ничего в этом оригинального нет, никто из ученых не оспаривает, что русские промышленники еще в XV веке ходили в северные моря. Но в «Уставце» говорится, что Иван Новгородец ходил морскими путями, которыми ходили его деды и прадеды.

И Константин Бадигин в своей диссертации делает вывод: «Мы относим начало русского мореходства к XII веку».

Мнение Бадигина разделили многие ученые, в том числе академик А. Тихомиров и известный ученый-полярник Отто Юльевич Шмидт, и решение Ученого совета географического факультета МГУ после проведенной защиты было такое: «Просить Ученый совет МГУ присвоить Герою Советского Союза К. С. Бадигину степень кандидата географических наук».

Когда, уже после присуждения степени, на одном из съездов Географического общества Бадигин делал доклад о своем открытии, один из краеведов Севера (К. П. Гемп) публично подверг сомнениям подлинность представленных съезду материалов.

В ответ на это обвинение НИИ Арктики обратился в Пушкинский дом с просьбой рассмотреть представленные Бадигиным материалы. И эксперты (известные ученые Д. Лихачев, В. Адрианова-Перетц, В. Малышев) выдали заключение: «Бадигин привлек к исследованию грубые подделки под старинные документы и на основании их пытался пересмотреть всю систему наших знаний о Великих русских географических открытиях… подобные исследования принесли не пользу, а вред нашей науке».

Затем последовала статья в «Литературной газете», направленная против Бадигина и Бориса Шергина. Шергин в ней обвинялся в сознательном подлоге с целью поправить свое материальное состояние, якобы промотанное в результате беспробудного пьянства.

Обвинения абсолютно не соответствовали истине, тем более что Шергин вообще алкоголя не употреблял, и писатель одно за другим шлет письма во все инстанции, пытаясь оправдать Бадигина и защитить свою правоту. Результата это не дало никакого. Шергина перестали печатать, зарубили готовившуюся в Географгизе книгу и потребовали возвратить аванс. И только вмешательство Леонида Леонова выправило несправедливую ситуацию: книга Шергина «Океан – море русское» вышла в 1959 году, но не в Географгизе, а в «Молодой гвардии».

Бальмонт К

Бальмонт был человеком незаурядным, особенно когда дело касалось выпивки. Вот что писал по этому поводу композитор Игорь Стравинский: «Я не был знаком с Бальмонтом, хотя и видел его… (ярко-рыжие волосы и козлиная бородка) мертвецки пьяным – обычное для него состояние от самого рождения до смерти».

Известен случай, когда Бальмонт вместе с друзьями собирался на какой-то концерт, дожидаясь их в гостиничном номере. Так вот, друзья, зашедшие за поэтом в номер, нашли его недождавшимся уже до такой степени, что решили оставить стихотворца как есть, взяв слово с гостиничной прислуги, чтобы тому больше ни грамма не наливали. Бальмонт после ухода друзей потребовал у прислуги выпивки, а когда та ему в выпивке отказала, нашел в номере бутылку одеколона и опорожнил ее в два глотка. Потом начал крушить на лестнице мраморные статуи негров. Самое в этом случае любопытное – то, что Бальмонта не наказали. Оказывается, хозяин гостиницы был страстным почитателем его лиры и списал причиненные разрушения на счет заведения.

Бег со спущенными штанами

Было дело – Павла Крусанова посетила мысль составить для издательства «Амфора» антологию воровского рассказа. Зачем? А хрен его знает зачем. Наверное, есть общественная потребность. Воров, скажем, приобщить к чтению. Или показать тем же ворам отличие старой практики воровского дела от новой.

Меня он тоже попросил напрячь память, повспоминать в свободное от работы время литературу соответствующего профиля. Я повспоминал день-другой, а потом спекся. Потому что несколько ночей после этого меня преследовали во сне кошмары. Одной ночью меня гнобила в сортире шпана, то есть я, справив нужду, иду от кабинки к двери и неожиданно обнаруживаю, что тапочки, в которых я был до этого, остались возле толчка. И как раз в этот момент в туалет вваливаются несколько агрессивных личностей явно уголовного типа. Пока я сомневаюсь – возвращаться, не возвращаться к тапочкам, – в сортир заходит еще один из их веселой компании – в длинном сером грязном пальто в бурых кровяных пятнах – и ни слова не говоря сует мне в живот ножом.

Следующей ночью мне снилось, будто я оставляю в каком-то маленьком павильоне, вроде тех, что стоят на рынках, свой кожаный пиджак (сроду не водилось у меня кожаных пиджаков), а когда возвращаюсь за ним обратно, вижу бегущую мне навстречу странную компанию малолеток. Они пробегают мимо, хитро на меня взглядывают, и я понимаю, что это они мой пиджак украли. Жалко, разбудил телефон – соседка с утра пораньше нарвала траву-мокрицу для попугая и сообщила мне об этом событии, – иначе точно восстановил бы попранную во сне справедливость, догнал бы малолетних ублюдков и накостылял им промеж ушей.