Терпи, поэт! - [4]

Который в толкучке меня обойдёт…

Я жму на педали, ногами творю,

И с классиком всяким на ты говорю.

И вот я у цели! Кассиру кричу:

"Скорее билет мне! Шедевром плачу!"

Кассир мне ответил, величье храня:

"Шедевры не деньги – их стыдно менять.

Народом Высоцкому выдан билет,

А ты пока жив, так живи, как поэт."

Потом, усмехнувшись, сказал: "Не спеши!

А лучшую строчку душой напиши."

Смотрю свысока на его словеса:

Билеты налево – и песенка вся.

Я вижу насквозь этот гнусный народ:

Ух если не сразу – помногу берёт…

Я достаю из кармана "Самтрест" -

Он место находит всегда, где нет мест.

Кассир улыбнулся, билет оторвал

И вслед поцелуй мне воздушный послал.

То-то же!.. Эй, голытьба, р-разойдися!

Гляжу на билет, а билет на Тбилиси…

Глава 2. В КОЛЫБЕЛИ

О, как меня встречали на вокзале!

За руки брали и за ноги брали,

"Да здравствует?" по-своему кричали

И памятник поставить обещали.

(Ведь за последних два десятка лет

В России я – единственный Поэт.)

О, генацвале, где ж вы раньше были?

От ваших криков вырастают крылья!

Пошлите, боги, мудрому кассиру

Бутылку водки и кусочек сыру…

В Тбилиси есть особенная прелесть:

Работу здесь всегда находит челюсть,

Здесь для талантов все пути открыты,

Здесь овцы сладки и поэты сыты.

Здесь захожу я, как в библиотеку,

В Самтрестовскую винотеку,

Где мудро человеческие мысли

Хранят в бутылках, чтобы не прокисли:

В стекле, под плесенью, залиты сургучом…

Когда-нибудь узнают – кто почём…

Мне каждая из тысячи бутылок

Напоминает чей-нибудь затылок:

Как ни верти вместилище винца -

Без этикетки нет на нём лица.

В Тбилиси есть особенная прелесть,

Московская пред ней бледнеет прежнесть.

Вот, например, скажу я: "Трынди-брынди…" *

И в вечность погружаюсь на Мтацминде.

Мтацминда вырастает над Парнасом,

И Феб идёт послушно в свинопасы.

А я, как демон, возношусь над миром

Его надеждой, радостью, кумиром.

Сияет солнце лысиною божьей,

И с высоты я вижу – мне всё можно!

(Уж если я за что себе и нравлюсь,

Так ни за что другое, а за наглость,)

Галактиона подзываю знаком:

А ну скачи за Борей Пастернаком,

И по дороге Пушкина Сашулю

Ко мне зови, и мы распишем пулю…

Сидим, играем, козырями бубны,

Вдруг слышим – кто-то бьёт усердно в бубен,

И голос очень жалостно срывает,

Кричит, сердешный, даже подвывает:

«Я подкидыш твой, я подкидыш!

Что ты, Грузия, мне подкинешь?

Все мя бросили, все отринули,

Ты пожалуй мя шкурой тигриною!»

«Ах ты, господи Иисусе!

Не зван – не суйся!»

О, как мне эта песенка знакома:

Её в Москве я слышал возле дома,

Но только помню – там с не меньшей силой

Её же пели громко о России.

И сам я пел, пацан, средь бела дня:

"Граждане! Послушайте меня!"

Граждане послушали немного

И пошли опять своей дорогой.

В отечестве любом до чёрта нищих,

И каждый своего кусочка ищет,

А самый умный ищет кровной связи

Хоть с кем-нибудь в Крыму иль на Кавказе.

Поэтому я здесь… И не один:

Кто посмелей сегодня – тот грузин.

Как говорит Андро Вознесешвили,

Оне средь генов царских прежде были.

Но с октября семнадцатого года

Боялись гнева чёрного народа

И очень гордо в тряпочку молчали -

От чьих опасных генов их зачали.

Теперь пора, теперь, пожалуй, можно -

В России быть поэтом невозможно.

А Грузия, нам сопли вытирая,

Даст соску и пелёнки постирает.

(И Грузии нужны, конечно, дети

Со связями в Москве и Моссовете.)

Нам в жизни, как в любом серьёзном деле,

Полезны запасные колыбели…

____________________

* "Трынди-брынди" – непереводимый крик души

2. Дуплетом по поэтам

НОСТАЛЬГИЯ

…А мне в Москве, под шум ночной метели,

Всё снятся складки матери-земли…

… Ты, родина, мне даришь вдохновенье:

Не я пишу – ты пишешь этот стих,,.

Мамед Исмаил (пер. А. Кушнера)

В наш грустный век в горах Азербайджана

Каракулевый бродит воротник.

Хочу поцеловать того барана,

В котором зреет мой родной шашлык.

Истосковался без него в Москве:

Одни дубы – ни одного барана.

Никто не скажет задушевно "Ме-е-е",

И не разбудит на работу рано.

Без родины, как за столом без рук,

Останешься и мрачным я голодным:

Ни тост сказать, ни приподнять курдюк,

И ни прорваться к славе всенародной.

О Родина! Работай за меня!

Стихи писать я без тебя не смею.

С тобой я – бог кавказского огня!

С тобой пою, а без тебя лишь блею.

АХ, КАК КРУЖИТСЯ ГОЛОВА!

… Близ скольких красавиц,

чьи губы кок лая,

Ещё не пылал от Желаний!…

…Куда ни поеду – накрыт дастархан,

Мерцающий хауз, как полный стакан,..

…И всё это близко и дорого так,

Что словом сказать невозможно."

Миртемир (пер* А.Наумова)

С пелёнок помню: снился сладкий сон.

Меня ласкал красавиц юных сонм.

В экстазе я свои пелёнки рвал!

Не понимал чего – но уж желал.

Теперь я знаменит и стар, и сед,

Издатель мне сказать не смеет "нет".

Но всех красавиц, губы чьи как лал,

Как ни старался – не пережелал.

О Родина! – Огромный дастархан.

В любой дыре найдётся ресторан.

В него войду я, от желанья пьян,

И выпью хауз водки, как стакан.

И поищу о Родине слова!

Ни слова нет,.. Кружится голова.».

ОТЦОВСКОЕ НАПУТСТВИЕ

Из колыбели, сыновья мои,

Вставайте токе!

Прыгайте с горшков…

За юбку Истины хватайтесь

Анатол Кодру (пер. Н. Матвеевой)

О сыновья мои, мужчинам стыдно

Скрывать свой след за стенками горшка!

С горшков вставайте! Чтобы было видно,

Как в вас прямая действует кишка.

идите на поля и тротуары!