Терновый венец Екатерины Медичи - [21]

– Моему мужу было пятьдесят шесть лет, мне – пятнадцать.

– Я слышал, что он был несносным в обращении.

Генрих смотрел на Диану с любовью и состраданием, и ей нравилось это, ведь все ее слова предназначались для него.

– Но зато его дедом был Карл VII, а он сам – великим сенешалем Нормандии, и имя госпожи де Брезе – действительно славное имя.

– Разве это так важно, когда брак столь противоестественен, когда Красоту выдали замуж за Чудовище?

– Я была обязана исполнить свой долг по отношению к родителям для осуществления их замыслов и не пролила ни слезинки, а приняла свою судьбу с решимостью, что привело в замешательство многие излишне чувствительные души. Я оценила достоинства моего супруга и сумела сделать наш брак счастливым.

«Как она добродетельна! – думал Генрих, наслаждаясь голосом Дианы. – Ни одна женщина во Франции и даже в мире не может сравниться с ней».

– Именно мой муж научил меня искусству следовать основному жизненному правилу: ни шага без пользы для себя. Так что, дорогой мой Генрих, ничего не поделаешь – интересы государства и рода Валуа должны быть для вас превыше всего.

Диана разгадала натуру принца и поняла, что он принадлежит к той породе людей, что отдаются целиком одной страсти. Вероятно, после поцелуя в Байонне и со времени возвращения из плена его сердце принадлежало только ей, и она умелыми руками незаметно плела вокруг него сети в ожидании своего звездного часа.

По настоянию своей наставницы Генрих вернулся в спальню жены, а уже через несколько дней оставил свою супругу и отправился на охоту вместе с прекрасной Дианой. Бедная флорентийка осталась одна. Нет, она не надеялась, что ее полюбят, но все-таки не думала, что супруг будет обходиться с ней подчеркнуто равнодушно.

Екатерина была вне себя от горя, когда вскоре поняла, что вовсе не нужна своему мужу.

– Неужели его сердце принадлежит другой женщине? Кто она? Если бы я только знала… – часто вглядываясь в свое отражение в зеркале, в отчаянии шептала она. – Я люблю Флоренцию и уверена, что на своей родине была бы счастлива, если бы Господь по милости своей разрешил мне жить там вместе с Ипполито.

Маленькая итальянка не пришлась по вкусу большинству придворных, стремящихся жить в мире бесконечных удовольствий, веселых балов и маскарадов.

Элегантные дамы ухмылялись при ее появлении и злословили.

– Нельзя так обожать мужа… Она просто не спускает с него глаз.

– Стоит ему только посмотреть на нее, как она приходит в восторг на виду у всех.

– Должна заметить, что принц весьма редко удостаивает флорентийку своими взглядами.

– Ему с ней скучно.

Трудные годы детства научили Екатерину хитрости и выносливости. Она стойко сносила все унижения при помощи добродушной улыбки, за которой скрывала свои страдания. Никто не догадывался, что за робким, покорным выражением лица таятся сила характера и гибкость ума.

Генрих старался избегать Екатерину, проводил с ней все меньше времени, а если и приходил в ее покои, то только по настоянию Дианы де Пуатье и необходимости продолжения рода Валуа.

Екатерина страдала от такого обращения, но сердцу не прикажешь. Она полюбила мужа, но Генрих не намерен был что-либо предпринимать – совершенно ничего! – чтобы сделать ее счастливой. «Я непременно добьюсь его расположения», – решила для себя Екатерина и продолжала вести свою партию, выказывая мягкость и покорность и, конечно, воздерживаясь от упреков и капризов.

Между тем для августейших особ, решивших судьбу наследников своих домов, дипломатическая игра продолжалась. Папа продлил свое пребывание в Марселе еще на три недели в надежде увидеть Екатерину в интересном положении, тогда от нее уже не смогли бы отделаться. Его Святейшество ждал напрасно.

Перед отъездом в Ватикан папа встретился со своей юной родственницей, ставшей по его воле герцогиней Орлеанской. Приблизившись к Клименту VII, она опустилась перед ним на колени.

Благословив Екатерину, он сразу же поинтересовался:

– Возлюбленное мое чадо, у тебя есть радующая меня новость?

– Нет, Ваше Святейшество.

– Ты регулярно молишься о том, чтобы твой союз с принцем не остался бесплодным?

– Регулярно, святой отец.

Она встала, и папа поднялся вместе с ней. Он поцеловал ее в лоб и дал на прощание последний совет:

– Умная женщина всегда знает, как завести детей. А тебя Господь умом не обделил.

Для себя папа римский решил не торопиться с выполнением условий брачного соглашения.

Знакомство с Францией началось для Екатерины Медичи с похожего на Италию наполненного светом Прованса, радушия французского короля и свадебных торжеств. По мере удаления от теплого южного солнца прохлада усиливалась, как в погоде, так и в отношении к ней ее супруга.

Холодный ноябрьский ветер со свистом раскачивал ветви деревьев с редкой, трепещущей на ветру облетающей листвой, которая уже покрыла своим багряным ковром дороги Франции.

Екатерина ехала в Париж в роскошных носилках вместе с королевой Элеонорой. Наглухо задернутый полог из кожи спасал от пронизывающего ветра. Два пажа в подбитых мехом плащах сопровождали их на мулах вблизи носилок и внимательно следили за поступью четверки лошадей, чтобы не трясло в дороге королеву. Они предупреждали малейшее нарушение ритма движения. Внутри носилок, обитых ало-красным бархатом, обложенных мягкими подушками и обогреваемых жаровнями, две женщины сидели каждая в своем углу и лишь изредка перебрасывались незначительными фразами. Екатерина грустила: она редко видела Генриха. Королева заметила напряженное выражение на ее лице, плотно сжатые губы и догадалась, что только гордость не позволяет итальянке разрыдаться. Ей стало жаль невестку, но что поделаешь? Видимо, французские мужья все одинаковы. Франциск I тоже редко удостаивал ее вниманием, охотнее развлекал дам из своего ближайшего окружения и любимую фаворитку.