Терновый венец Екатерины Медичи - [20]

Ближе к полуночи, когда танцы были в самом разгаре, королева Элеонора, прервав неспешную светскую беседу с Климентом VII и обменявшись с ним красноречивым взглядом, поднялась с кресла и негромко приказала своим фрейлинам:

– Пора!

Четырнадцатилетняя Екатерина, смущаясь под устремленными на нее пристальными взглядами царедворцев, последовала за королевой и свитой фрейлин в покои новобрачных, обтянутые золотой парчой. Для церемонии не пожалели ни благовоний, ни свечей, святой водой окропили супружеское ложе. Фрейлины королевы раздели итальянку, умастили благовониями, расчесали длинные волосы, по общему недружелюбному мнению жесткие и непокорные, облачили в ночную одежду из тончайшего шелка и помогли возлечь на огромную кровать, также украшенную золотом.

Екатерина и страшилась лечь рядом с супругом, и страстно мечтала об этом. Горячая южная кровь все настойчивее напоминала о себе.

Королева внимательно наблюдала за церемонией и осталась довольна видом невестки.

– Можно приводить герцога Орлеанского! – приказала королева.

Генриха сопровождал сам король. Франциск решил провести возле молодых их первую брачную ночь, чтобы помочь неопытному юноше в трудную минуту советом, если таковой вдруг понадобится.

Наконец молодые оказались под одним роскошным покрывалом и двери спальни распахнулись. В покои торжественно вступили несколько знатных дворян, предводительствуемые Анном де Монморанси. Представители высшей знати должны были наблюдать за тем, как сын короля в первую брачную ночь справится со своими супружескими обязанностями. Празднично разодетые дамы и кавалеры окружили брачное ложе в ожидании волнующего всех момента.

Со страхом глядя на обращенные на нее взгляды, Екатерина поняла, что обязана выполнить все прихоти мужа в постели, но она понятия не имела, что такое искусство обольщения и как пробудить в супруге интерес и любовь к себе.

От внимания доброй королевы Элеоноры не ускользнул отразившийся на лице Екатерины стыд и ужас, и она взяла на себя смелость нарушить традицию французского двора.

– Я приказываю всем немедленно удалиться и позволить молодым супругам выполнить свой священный долг.

Королева приказала фрейлинам задернуть полог супружеского ложа и вместе с придворными удалилась. Только король остался в брачных покоях и внимательно наблюдал за юными супругами. Ему было жалко бедную Катрин – она заслужила более внимательного мужа. Генрих не удостоил ее ни одним нежным взглядом за весь день, зато не сводил глаз с Дианы де Пуатье. Кто мог подумать, что женщина, которая на двадцать лет старше, завладеет его мыслями и чувствами.

Франциск заметил, что сын дрожит.

Генрих почувствовал, что его ждет самое тяжкое испытание из всех, которые ему уже довелось пережить по вине отца. Но, ощущая его присутствие рядом, Генрих закрыл глаза и заставил себя вообразить, что рядом с ним не итальянка, а его несравненная дама сердца. Словно бросившись в омут, он стал целовать юное лицо, неистово овладел молодым неопытным телом. Вдруг, как ослепительное видение, перед ним проплыло точеное, совершенное, прекрасное лицо Дианы. Генрих глухо застонал, словно его тяжело ранили в самое сердце.

Убедившись, что сын не нуждается в его советах, Франциск с облегчением вздохнул и радостно улыбнулся. «Франция не ударила в грязь лицом! Бракосочетание состоялось!..» – еле слышно прошептал король и со спокойной душой отправился к прелестной герцогине д’Этамп.

На рассвете в опочивальню зашел папа, чтобы лично убедиться, что супружество состоялось де-факто.

Почувствовав на себе пристальный взгляд Климента VII, Генрих открыл глаза и тотчас догадался, что привело Его Святейшество к супружескому ложу. Он покраснел и ненависть к отцу, папе римскому и юной жене захлестнула его душу.

На лице же Екатерины сияла улыбка. Она влюбилась в своего мужа, и образ утонченного Ипполито растворился и исчез, как она надеялась, навсегда.

Заметив, что Екатерина смотрит на супруга с обожанием, всем довольна и совершенно счастлива, Климент VII с удовлетворением для себя отметил: «Дочь моя с честью, достойной Медичи, выдержала испытание».

Но Его Святейшество радовался преждевременно. Для окружающих первая ночь юных супругов прошла удачно. Однако переделывать свою романтическую натуру Генрих не собирался. На следующий же день вечером он отправился к Диане де Пуатье и поделился с ней всеми своими печалями.

– Значит, монсеньор, вам пришлась не по душе ваша юная супруга?.. – посочувствовала Диана своему рыцарю. – И вы совершенно не почувствовали себя счастливым?

– Счастливым я себя чувствую только рядом с вами, – был ответ.

Диана улыбнулась и прикоснулась губами ко лбу Генриха.

– Вы должны повзрослеть, мой дорогой принц! Запомните, Франции нет никакого дела, что вы не жалуете свою супругу. Вы обязаны относиться к ней с почтением и обзаводиться наследниками. Однажды может наступить день, когда ваш брат Франциск покинет этот мир, а вы займете место на французском престоле. Так что вам придется постараться. Мне кажется, что вы недооцениваете Екатерину. По-моему, она умна и образованна.

Будучи наставницей принца, Диана научила Генриха многому: вести себя среди придворных, одеваться, приветствовать дам, но не научила улыбаться другим людям. Генрих дарил свою улыбку и нежность только ей одной. Она гордилась тем, что сын короля Франции был ее творением. Только ее стараниями застенчивость принца сменилась осознанием своего общественного положения. Теперь ей предстояло обучить его искусству любви. Диана терпеливо выжидала, когда юноша наберет силу и превратится в красивого молодого мужчину. А пока умная и дальновидная красавица решила встать на защиту флорентийки и рассказала Генриху трогательную историю о том, как ее в возрасте Екатерины выдали замуж за старика.