Терновый куст - [9]

Так будет и со мной.

Все началось пригретый влажный воздух с добавкой чада, мокрого асфальта свистящим звуком на неровных тактах проходит в грудь и рвется на свободу.

Да, две зимы я на тебя делилась и знаю, что свободное в остатке Тебе в немилость.

Все будет скоро вот ворон десяток болтается под небом и галдеет, они сегодня словно обалдели, а я в деленьи наскребла остаток и потому до странности спокойна, я даже пленницей не чувствую себя Не спрашивай, не больно.

Приснился б сон такой,

Где звезды — звездопадом,

И покрупнее — та — мне прямо в руки,

И лишь кулак разжать не позабудь.

^{Март 1994}

Покаянное

В боли — слепая сила.

Что я без этой боли:

Был ли он прежде милым?

Список мой — мой некролог.

В жертву святою ложью

Будет другое имя,

Знаю, ты мне поможешь

Видеть себя гонимой.

И, притворясь несчастным,

Сочно цветет растенье…

Господи, ежечасно

Жду Твоего прощенья.

^{Март 1994}

Долгая-1

Отрежу что отдам,

А назовешь подарком…

Согреешь — отогрей,

Но верить не спеши.

Не только по ночам

Я забываю плакать,

А что того страшней

Я забываю жить.

Но как узнать ты мог,

Меня не предсказали,

Тебе ли так болеть,

Тебе ли яд мой пить?

Мне нынче все не срок,

Меня опять украли,

И смерть — пока не смерть,

И быть — пока не быть.

Ну обожги, разбей,

Лиши меня вампирства,

Не знаю, ждать — не ждать,

Что включат этот ток?

Лишь спрятаться в тебе

До самого затылка,

Пригреться и молчать.

Но знать, что будет срок.

^{Март — май 1994}

Долгая-2

Десять раз подбросишь

Девять раз поймаешь,

Ты во мне живучесть

Кошки воспитаешь,

Обернусь на лапки,

Стану не такою,

Я жива великой

Жаждою земною.

Ты же — не бросаешь,

Руки подставляешь

Берегись, мужчина,

Ты меня не знаешь.

От тепла на холод,

Так сама собою,

Я жива великой

Жаждою земною.

Как меня случайным

Занесет приливом

Обними тихонько,

Покажись счастливым,

А когда волнами

Унесет болтаться

Не гляди в глаза мне,

Можешь испугаться.

Десять раз подбросят

Девять раз поймают,

Любят — и не любят,

Помнят — забывают.

От тепла на холод

Что за власть такая,

Что ж это за жажда,

Жажда неземная?

^{Март — май 1994}

Долгая-3

Дождь вторую ночь точится,

Вся душа опять выболит,

Сможет ли апрель кончиться,

С середины чист дочиста?

Будет тебе день ветреный,

С середины жар выдует,

Отведешь глаза медленно,

Все равно поймут — ветрена.

Талый снег — вода колкая,

Да не утолит — вытолит,

Что тебе весна долгая,

Что тебя во мне трогает?

Дождь вторую ночь точится,

Что душа опять выболит?

А с чего весне кончиться

Чист со мною, чист дочиста.

^{Март — май 1994}

Долгая-4

Освещена, освящена,

Не то согрета, то задета,

Покуда не обожжена,

Весна протянется до лета.

До лета — срок, до лета — знак,

Что не согнет и не оставит,

О день весны, да будет так,

Чтоб не отнять и не прибавить

Самодостаточности хмель,

Чтоб не искать такой причины,

Как этот ветреный апрель

С дождями раньше середины.

^{Март — май 1994}

Лунная радуга

Благодарю, благодарю

Мне что сиянье, что затмение.

Со стороны луны смотрю,

А что напротив — как знамение.

Вскользь облака по витражу,

Пейзаж видней на расстоянии,

И хоть пощады не прошу

Какую веру я ношу,

Да обрела без покаяния.

Под страхом будней не хожу

Благослови судьбой гонимого,

И я привета не прошу,

А лишь присутствия незримого.

Пейзаж изменится слегка

От хода жизни непреложного,

От дуновенья ветерка

Скользит пушинкой по щекам

Мое тепло неосторожное.

Как получилось, не скажу

Мне нынче снова воскресение.

Какую силу я ношу,

Да получила без прощения.

То мрак спасет, то свет гнетет,

Но шаг за шагом — невозможное,

И лунной радугой взойдет,

По капле в души упадет

Мое тепло неосторожное.

^{Август 1994}

Пожарище

Жалея самым черным днем,

Не обнеси меня огнем,

Помилуй — жарь еще!

На бочке сплю пороховой,

Вдыхаю дым — мне дом родной

Мое пожарище.

Когда велишь — ни дать, ни взять

В молитве мысленной опять

Тянусь из кожи вон

И рву по нитке от судьбы,

Могла ж плести ее — да было бы предложено…

Для смерти все мы хороши,

И нет Творца и Разрушителя опаснее,

О как безжалостно-груба

Я благодарная раба ее и пассия

Воздушный шарик в вышине,

Лишь перед нею я нежнею

И блаженнею,

Лишь перед нею я легка,

Как все, кто до смерти алкал

Самосожжения!..

На пепелище — новый Храм,

Ловлю в просторе: «Аз воздам

Как никогда еще,»

Что так не будет мне тепло,

Что так не будет мне светло

Как на пожарище!

^{Декабрь 1996}

Царское угощение

Сколоты, сколоты

Льдинки — полны колодцы,

Зубы на холоде

Стынут — да сладко пьется.

На: зацепило — вынуло

Развязало,

Мыла меня весна

Бессмысленными слезами,

В голос (ай, хороша!)

Дразнила моих Кащеев:

Зреет к столу душа

Царское угощенье.

А вот и уродец мой

Я не боюсь уродца

(Страшен удар прямой,

Но я не хочу бороться),

Срок ли ему пришел

Снова в глазах маячит,

Днем теребит подол

Ночью играет в мячик,

Ластится, предвкушая

Новые ощущенья:

Видно, вкусна душа

Царское угощенье!

Это же не беда,

Что капли долбят затылок,

Лишь бы его еда,

Зреючи, не простыла:

Агнец в невинном сне,

Плюнув на всех уродцев,

Вздрагивает на дне

Бездонного колодца…

В ставни скользят лучи,

Шепотом ходят мыши,

Вроде бы не кричит

А ничего не слышит.

Сколоты, сколоты

Льдинки — испей водицы…

Молотом, молотом

Стены и черепицу,

Будто рождается

В полную закричала,

Не дождалась конца

Не помнила, что сначала,

Чтобы поймать лучи,

Лбом прошибала крышу,

Крикнет да помолчит

А ничего не слышит…

^{Февраль 1997}