Тернистый путь - [67]

Я же, к его огромному сожалению, не велся. Когда ты знаешь, что можешь размазать наглеца по полу, то на его гневные взгляды становится наплевать.

Также у меня появился и первый претендент, с которого я решил начать собирать свою команду. Юки был молодым евреем, моим ровесником. С воздушной стихией и таким же легким характером. Его левая рука в результате термического воздействия была ужасно скручена и также скручивала половину тела. Отчего парень ходил с головой, закинутой вперед, и сильно горбился. Киркой он махал уверенно, хотя и не так быстро, как Эдгар, но тоже быстро. Знал все и про всех и делился со мной информацией.

Он же и рассказал, что если я не буду первым ни на кого лезть, то и меня трогать не будут. Правило месяца распространяется на всех. Потом, правда, прилетит все равно, но чем быстрее придут новички, тем быстрее от меня отстанут.

Парень он был нормальный. Никаких негативных эмоций на мой счет у него не было, что радовало. Он, я и Тайша были самыми молодыми из изгоев, все остальные были старше.

Вечером после медитации он подходил к нам пообщаться. И пусть я чувствовал, что у него огромный интерес к Тайше, тем не менее его не прогонял. При разговоре я с удивлением узнал, что в лагере много холодного оружия, иногда медная руда вываливается целым пластом, и тогда из нее местные мастера делают различные вещи для улучшения быта. Где-то ножи и ломы, где-то расчески и ложки.

У Юки был небольшой нож. С его помощью он считал свои дни, проведенные в лагере. Ножка его кровати была вся в зарубках. Был он очень хитрый и умный, задавал несколько почти одинаковых вопросов и сравнивал ответы. Еще постоянно спрашивал о том, что творится в мире. Я же, отговорившись тем, что обучался в закрытом пансионате, спихнул на него Тайшу, которая делилась всем, что знала. Сам же задавал вопросы по местным устоям и людям. Вроде как спрашивать, кто и как попал в лагерь, было табу, поэтому Юки рассказывал мне то, что можно было.

Общался я периодически со всеми, кто был в изгоях и, как я понял, относился ко мне нормально. Не было каких-то злобных и желающих мне вреда индивидов.

То, что у меня было свое мнение, драка и вражда с Лезвием, а также то, что я вызвал неудовольствие Трампа, их совершенно не пугало. Среди них я совершенно не выделялся, и, как мне рассказывал Юки, все находящиеся здесь мужики, причем женщин кроме Тайши не было, попали в изгои именно так.

Все они, кстати, имели такой физический дефект, который не мог им позволить занять лидирующее положение в лагере, но мог позволить нормально жить. Ведь, как я понял, практически каждый получил травму в тот момент, когда сопротивлялся захвату в плен или когда пытался сбежать с рудника. Это были тяжелобольные люди, которые не потеряли ясности разума.

– Господин, закинем вместе? – спросила Тайша. Присел над булыжником где-то вполовину своего веса. Мне это было без надобности, я бы с удовольствием разбил кусок глыбы на несколько небольших и закинул в кузов. Вот только за прошедшие дни и Тайша изменилась. Первые два дня, когда я ходил тренироваться, ей занимался Эдгар. Может, помогли мои уроки, а может, ее дар был силен, но девушка в рекордные сроки освоила усиление тела с помощью бахира и испытывала большое удовольствие от результата, который у нее был. Она практически не чувствовала ту энергию, которая у нее была. Только-только научилась чувствовать объем внутри, но технику выполняла на отлично. И применяла везде где только можно.

– Ну, давай! – сказал я и, вместе с ней подтащив камень к машине, скинул его. Местная команда умельцев за счет того, что машина заезжала в небольшую, подготовленную и очищенную от породы яму, получала профит в виде быстрого наполнения кузова.

– Отлично! Закончили! – крикнул Айро, и работа замерла. – Все на обед.

Поставив кирки в специальном небольшом закутке, которым, как оказалось, всегда пользовались изгои, мы пошли в лагерь. Шли не спеша. Изгои ходили вместе. Изгои потому, что, несмотря на огромную силу каждого из нас, мы обычные работяги. Все остальные бойцы, которые используют бахирные техники, были на привилегированном положении. Мы же просто работали. Не скажу, что мне нравится махать киркой, я бы с большим удовольствием остался на месте и медленно, но уверенно восстанавливался, сидя в бараке. Вот только за пару дней я понял, что уважаю этих мужиков, изгоев, и их компания была мне как минимум приятна.

В столовой в это время было немноголюдно. Мы приходили первые и первые уходили в барак.

– Самое чистое время! – как сказал мне почти сразу после знакомства Юки. – Пока еще никого нет. Порции приличные, нас не обвешивают и, самое главное, тут пока еще убрано. Пару раз я приходил после гвинейцев. Все заплевано – страшно вспоминать, не то что заходить.

Чем ближе была столовая, тем быстрее мы шли. Применение техник до обеда заставляло беречь каждую крупинку каши на тарелке. Так что все постоянно хотели есть. Быстро поев, шли в барак, и я уже представлял, как начну медитировать, но тут привычное расписание оказалось нарушено.

– Смотри куда прешь! Пес! – внезапно прозвучал знакомый голос со знакомыми интонациями.