Тернистый путь - [38]

Ночью, когда к нам опять принесли ту же самую кашу и забрали прошлые термоса, я съел ее с не меньшим удовольствием, опять первым подойдя к термосу и также набрав полные тарелки.

После ужина я усыпил Тайшу, чтобы ее не трясло от переживаний, и лег рядом с ней. Пусть мы лежали на голых досках без матраца, но это было лучше, чем голая земля или металл корабля. Завтра мы спускаемся в основной лагерь, и мне нужно было что-то придумать, что поможет защитить ее.

Я не позволил себе закрыть глаза и приниматься за медитацию, пока не придумаю, как с ней быть. Выход был, я это отчетливо понимал. Только не понимал какой.

– Кара, балд иц керу! – воскликнул кто-то в ночи. Это был первый крик в бараке за день, но на него никто так и не отреагировал. Зато перевод этих слов звучал примерно так:

– Эй, иди отсюда, от тебя воняет!

Эти слова крутились в моей голове, пока до меня не дошло. Нужно сделать так, чтобы от нее пытались избавиться и считали отверженной. Пусть не с помощью запаха, но вариант очень интересный. Нужно сделать так, чтобы от Тайши шарахались, по крайней мере первое время, а там я разберусь, что делать дальше.

Поводив над ней руками, я улыбнулся от пришедшей идеи и со спокойной душой лег спать.

– А-а-а-а, – разбудил меня звук на грани низких частот.

– А ну-ка заткнись! – скомандовал я сразу. Крик Тайши был достаточно противен, чтобы нравиться мне с утра.

– Господин! Господин! – запищала девушка. – Господин!

– Да что там такое? – спросил я девушку, которая сидела на полу и держалась руками за мои нары. – Подними голову!

– Ой, бля! – не удержался я. Кажется, я вчера немного перестарался. На голове у девушки была небольшая проплешина, остальные волосы также сохранились не все.

Лицо было таким, словно по нему прошлись наждачной бумагой и затем дали зажить. Да и сама кожа стала морщинистой. Все это можно было отчетливо увидеть. Солнце уже поднялось достаточно высоко.

Подошедший с гневным лицом представитель «бойцов», едва увидел девушку, отшатнулся назад. Плюясь и что-то бормоча под нос, он, словно отгоняя от себя нечистую силу замахал руками.

– Что мне делать? Господин! – опять в слезах спросила девушка.

– Успокойся! – сказал я. – И скажи, как ты себя чувствуешь? Горячка, боль в голове, боль в груди?

– Нет, господин, – глотая слезы, сказала девушка и протянула мне руку вперед. – Мои волосы! Моя кожа!

– Это просто какая-то болезнь! – уверенно сказал я. – Ты что-то подхватила тут. Ничего страшного, если нет других симптомов.

Рассказывать ей, что это я виноват в ее преображении, не стал. Она сейчас не так поймет. Поймет только потом, когда в лагерь спустимся. Да и ее натуральная реакция и истерика позволит очень многим убедиться, что она чем-то болеет.

Все получается так, как и должно. История о ее болезни разойдется быстро. И пусть я задумывал нечто иное, все получилось как нельзя лучше. За нами пришли спустя час.

С утра нас не кормили и не поили. Что охранники, что наши товарищи, по несчастью – все дергались и отходили подальше, едва видели девушку. Нас повели дальше вниз по дороге. Там должна начаться наша дальнейшая жизнь. Чем ближе мы подходили, тем больше я понимал, что основной лагерь уже встал и все занимаются своими делами. Вчерашнее сравнение с гигантским муравейником нашло свое подтверждение сегодня. Возня, дым и гул от разговоров. Мы подходили к большим воротам, которые располагались прямо на дороге. Это была единственная дорога, которая вела наверх. Через нее проезжали машины и проходили люди. А еще ворота можно взорвать, и тогда наверх никто не сможет подняться. А если и сможет, то с трудом.

Когда мы почти вплотную подошли к воротам, у меня что-то защемило в груди. Это было какое-то знакомое ощущение, оно накатывало словно волны, пока в очередной миг я не услышал, как падают сзади люди. Пять человек – все те, кто нападал на меня со своим старшим, и Тайша. Через пару секунд до меня дошло, что это воздействие сильного подавителя. Именно так себя чувствует человек, который попал под подавитель Саймона большой мощности. Мой организм был готов к подобным перестроениям, но, чтобы не выделяться, упал на землю рядом с другими.

Уже позабытое чувство тяжести легло на плечи, как в мою голову врывается освежающий ураган и говорит: «Твою же мать! Ты куда это нафиг попал!»

– О, Димон вернулся, – довольно сказал я вслух и, переворачиваясь на спину, тут же продолжил: – А попал я в самую жопу! В самую!

Глава 8

Ворота закрылись, и мы оказались один на один со своими товарищами по несчастью.

Тайша, когда ворота закрылись, слегка споткнулась, но не выровнялась, а тяжело опустилась на землю, после чего легла на бок и стала тереть грудь и стонать.

Мужики сзади, которые также неожиданно ощутили на себе силу подавителя, в отсутствии охранников с облегчением легли на землю и принялись материться.

Остальные не решались идти вперед и только топтались на одном месте. Словно птенчики, которые выпали из гнезда, – всего боятся. Так и эти, боятся. Хотя, казалось бы, при нахождении в бараке они как будто разделились, а сейчас бывшие рыбаки сами никуда не идут. Вместе не так страшно, чем по отдельности. Я отвернулся от них.