Тернистый путь - [12]

– Ах вот оно что? – спокойно, словно сама себе, сказала Ао. – Ты просто боишься?

– Я не боюсь, – отрицательно покачала головой Гоуа. – Просто трезво оцениваю свои перспективы и могу точно тебе сказать, что у меня их нет. Я, как и ты, должна как можно быстрее разобраться с дальнейшим путем. К тому же, если мы пропадем, то как быть с Джунг?

– Ой, ее всего лишь на год посадили! – скривилась Ао.

– А передачи? А поддержка? Я смотрю на тебя и понимаю, что у тебя даже волнения нет за нее! – зло сказала Гоуа. – Ты даже ни разу не была у нее и не передавала передачи. Тебе просто и на нее, и на меня плевать! Ты все делаешь ради себя!

– Ты дура и трусиха! – так же зло ответила Ао. Последние слова сестры ей очень сильно не понравились.

– Трусиха вывела тебя из боя, после которого ты наверняка сидела бы рядом с Джунг на скамье подсудимых. Трусиха ушла от погони. Спрятала тебя. Нашла жилье. Две недели с тобой промучилась, пока ты не могла простейшие манипуляции бахиром сделать… Да ты двигалась с трудом… И ради чего я это все сделала? – язвительно спросила Гоуа и тут же спокойно продолжила: – Видимо, у нас должен быть другой путь.

– Нет у нас другого пути, – сказала Ао. – Не хочешь помогать – не нужно, я все сделаю сама. А потом посмотрим, кто был прав, а кто нет.

Ао подхватила небольшую сумку с кровати, забросила туда планшет, который показывала сестре, и пошла на выход, так больше ничего, не сказав Гоуе. А та молча смотрела на сестру и понимала, что отныне их пути разошлись. И теперь она осталась одна.

Глава 3

Птички поют очень громко, даже когда ты под землей. Это я понял за два дня, которые провел на острове. Точнее, не птички поют, а чайки – кричат. Это они умели делать очень громко и постоянно, что очень сильно надоедало, потому что выходить на прогулку мне совершенно не хотелось.

Считать себя загнанной крысой или кротом я совершенно не желал, и тем не менее после того, как залез под землю, наверх я старался не вылезать.

Что бы я про себя ни думал, но отрава, от которой я заснул, ночь в море, попытки устроить себе нормальный ночлег и сокрытие следов – все это оставило свой отпечаток, не только на моем сознании, но и на теле. У меня из организма словно кости доставали. Все тело крутило, и мышцы периодически схватывали судороги. Почему-то в мыслях мне представлялась малярия и лихорадка, от которых, как я помнил, люди умирали очень быстро. А то, что я в тропиках и мне никто не может помочь, я отчетливо понимал.

Именно в этот момент я костерил себя всеми словами за то, что не занимался медициной, как того требовала кровь Зиминых. Пусть способности в ментальных техниках у меня весьма посредственные, зато в исцелении, по крайней мере собственного тела, у меня все было в порядке. Даже Дьян это подтверждал, так что у меня все должно было быть нормально. И я буду не я, если после окончания этой заварушки не подойду к обучению медицине должным образом.

Наверх я даже не пытался вылезать. Пусть все выглядело не очень надежно, тем не менее в этом подвальном или, скорее, полуподвальном укрытии было тепло и сухо. Земля, нагретая за день, не успевала остыть. Была еда и вода. На улице тем временем ночью дул достаточно сильный ветер и было прохладно. А так как костра мне разжигать было ни в коем случае нельзя, то это был просто наилучший вариант. Я очень радовался, что додумался притащить сюда пенопласт, потому что от него словно тянуло теплом. На земле я спать не привык.

Единственный минус был в том, что мне нужно было ходить в туалет. Поразмыслив на эту тему, я, недолго думая, пополз в обрушившийся ход. Там, немного поработав костяным топором, я сделал довольно приличную выгребную яму. Память Димы настойчиво подсказывала, что он ходил в подобного рода туалет не раз и что это нормально. Вот только одно дело помнить, а второе – выполнять самостоятельно.

Сделав все дела, я засыпал яму и надеялся, что пахнуть на спальном месте не будет. Именно в этот момент понял, что жизнь вдали от цивилизации – это не мой конек. Привыкший к благам, я воспринимал отсутствие туалетной бумаги как конец своей жизни. Очень хорошо, что тоннель до обрушения был достаточно далеко от места моего расположения.

Два дня, прошедшие с момента начала борьбы с болезнью, помогли мне сделать несколько открытий, и я понимал, что вряд ли эти открытия будут такими же для обычного целителя или доктора, тем не менее, постепенно стимулируя свои органы, нервные окончания, про которые знал, и где-то разгоняя кровь, где-то, наоборот, замедляя, я понял, что кое-чему все же научился. И стал чувствовать себя намного лучше.

Потолок пусть и был песчаным, на деле оказался очень надежным, но все-таки постоянно осыпал меня мелкими частицами при каждом неудачном движении. Я уже было раздумывал насчет варианта выйти и подышать свежим воздухом, а заодно и помыться, но не тут-то было.

Что-то на грани сознания заставляло меня остаться на месте и пытаться понять, что происходит. Этому ощущению я уже научился доверять. Что-то было не так, и подсознание это отметило и не дает рискнуть. Вроде все нормально. Чайки кричат, но как-то странно. Не как обычно. Подумав немного, я привстал и пополз к выходу из целого лаза. Там из-под травы можно было не опасаться, что меня кто-то увидит, зато, как вариант, вполне возможно будет попробовать оглядеться.