Тернистый путь - [17]

Некоторые сведения взяты мною из газет. К сожалению, у меня не оказалось под рукой некоторых необходимых номеров издаваемых в те дни газет: «Бирлик туи» — «Знамя единения», «Жас азамат» — «Молодой гражданин», «Уш жуз» — «Три сотни» и «Тиршилик»— «Жизнь». Но тем не менее я надеюсь, что в основе своей эта книга послужит важным материалом для изучения развития революционного самосознания у казахского народа, пробужденного Октябрем.

Сакен.

17 апреля 1926 года Кзыл-Орда

НАКАНУНЕ

В мае 1916 года я окончил омскую учительскую семинарию и приехал в Акмолинск. Здесь я получил назначение в Буглинскую волость Акмолинского уезда учителем аульной школы на берегу Нуры. Школа должна была открыться осенью. Поскольку до начала занятий оставалось три месяца, я решил принять участие в сельскохозяйственной переписи, проводимой тем летом по всей России.

Население Акмолинского уезда было условно разделено на две части — северную и южную, и соответственно с этим делением были созданы две комиссии по переписи. Южную возглавил Асылбек Сеитов, только что окончивший Томский университет, а руководителем северной комиссии назначили меня. Мне с тремя помощниками предстояло произвести перепись в двенадцати волостях.

Было начало лета. Мы выехали в степь. Верстах в тридцати пяти от Акмолинска сделали первую остановку в ауле, раскинувшем свои юрты в долине реки Ишима. Пригласив волостного и старшин, мы объяснили им цель нашего приезда, попросили собрать жителей и начали, согласно инструкции, переписывать население, учитывать поголовье скота, записывать размеры пахотных земель, перечислять имеющийся у каждого сельскохозяйственный инвентарь. Собрав необходимые сведения, мы двинулись по течению Ишима в другую волость. Постепенно перемещаясь из аула в аул, из волости в волость, мы добрались до Аксираккульской волости (по названию озера Аксираккуль — Белая голень), граничащей с Атбасарским уездом. Почти все аулы в это время находились на летовке возле урочища Шубыра, поэтому вместе с волостным управителем, старшинами, писарями и почтальонами мы отправились туда же.

НА ШУБЫРЕ

Шубыра — это заболоченная местность с пышной растительностью. Здесь сгрудились невысокие холмы, у подножия которых, в низине, сочно зеленеют болотистые луга. На Шубыре нет леса, не видно горной гряды и высоких сопок. Здесь пробегает небольшая речушка, и возле нее теснятся аулы. Склоны холмов, болотистые низины и луга — все покрыто разнотравьем, словно устлано большими коврами с причудливым узором.

Начало лета — цветущая пора, напоенная ароматом лугов. Нам поставили юрту в некотором отдалении от речушки, где посуше. Рядом с нами в отдельной юрте расположились волостной управитель, старшина и писарь. Юрты стояли на пышной, густой траве, но тем не менее в знак особого уважения к приехавшим нам расстелили ковры и посредине поставили круглый низенький столик.

Мы с удовольствием разместились в юрте, убранной со вкусом и старанием, разложили бумаги и приступили к своему непосредственному занятию.

На тысячу верст из конца в конец раскинулись двенадцать волостей. Заметно было, что здешний народ живет богато, в достатке, а кто богат, того не грызут заботы, тот не прочь попить кумыса сверх нормы, вдоволь поспать. С утра до позднего вечера бродят мужчины под легким хмелем, кое-как, наспех одетые, охотятся по аулам за кумысом и девушками.

Немало скучающих бездельников толпится у нашей юрты, глазеют, как идет перепись. Другие ищут случая поухаживать за девушкой, резвятся, словно упитанные бычки, заводят веселые игрища, изощряются в шутках и насмешках друг над другом, в краснобайстве. Немало среди них отменных певцов и домбристов. Дерут глотку почем зря, смеются зычно, на всю округу, одним словом, убивают время, как могут.

Волостные управители, старшины, третейские судьи — все словно на одну колодку — беззаботные, сладострастные баи. Посмотришь на них, когда они соберутся вместе, понаблюдаешь со стороны, так и кажется, что эти раскормленные бугаи вот-вот начнут беситься от жира.

И только прислуги и чабаны, черные, как смоль, от палящего солнца, с каплями пота на лбу, не зная отдыха, тянут свою лямку. Изнемогая на солнцепеке от зноя и жажды, стерегут они байские стада на выпасах. Тщетно пытаясь спастись от оводов, они вынуждены усмирять и доить буйных, полудиких кобылиц. Несчастные батраки, с обветренными лицами и потрескавшимися от жары губами, весь день собирают кизяк, чтобы развести костер и вовремя приготовить еду своему хозяину. Бесправные люди, им не дано пожинать плоды своей тяжелой работы…

Следует сказать, что перепись шла не гладко, создавались определенные затруднения, потому что казахи обычно скрывают количество скота, и мало находится простаков, которые давали бы точные сведения.

Вскоре мы окончили перепись на Шубыре. Полагалось отправиться на следующий пункт. Дорога ожидалась дальняя, и нам, откровенно говоря, не хотелось покидать гостеприимную Шубыру. А тут, кстати, волостной управитель, писарь и старшина начали уговаривать нас погостить на Шубыре еще денька два-три. Мы охотно согласились. Нас манил приятный терпкий запах кумыса из черной сабы,