Тернистый путь - [103]

— Вы неправы. На собрании народ большинством голосов выберет своих представителей. Вот они и будут добиваться справедливости.

— Когда власть сосредоточена в руках одного человека, никакое народное голосование не поможет, — резко заключил я.

Прошло несколько дней. Однажды через дверь мы услышали, как кто-то заговорил с часовым по-казахски. Мы приникли к щели и увидели молодого казаха в поношенном пальто и белой ушанке.

Часовой чуть-чуть приоткрыл дверь, и мы просунули головы. Жигит приветливо с нами поздоровался.

— Вы из Акмолинска? — спросил он.

— Да! А вы кто?

— Я родственник Жумабая Нуркина. Он с вами? Жумабай ринулся к двери, растроганно приветствуя своего молодого родственника, который оказался Курмангалием Туяковым, учащимся омской школы. Оказалось, что он получил письмо Жумабая и пришел проведать его. Расспросив о нашем положении, он пообещал прийти завтра и ушел. Появление этого жигита приободрило нас, все-таки можно было рассчитывать на какую-то поддержку. На следующий день жигит принес нам чайник и четыре жестяных кружки, как мы просили.

О положении на фронтах Курмангали, к сожалению, знал не больше нашего. Но о событиях в Омске рассказал нам подробно. Говорил он просто и скромно, а часовой попался тихий и к тому же не понимал по-казахски.

— В декабре большевики, меньшевики и эсеры, объединившись, устроили против Колчака заговор. Началось все хорошо. Ночью заговорщики напали на тюрьму и освободили всех арестованных, в том числе Шаймердена Альжанова и Кольбая Тогусова. В первый день эти товарищи спрятались в доме муллы Кудери, а ночью отправились в степь. Но алаш-ордынцы пронюхали о побеге, бросились в погоню и на расстоянии двух дней езды в одном из аулов настигли их, схватили и привезли обратно в тюрьму. Тогусов умер, о Шаймердене мне ничего неизвестно…

— Вот какие преданные служаки алаш-ордынцы! — сказал кто-то из нас со злой иронией. — Наверно, Колчак в благодарность надел на их плечи дорогие чапаны за поимку двух крупных революционеров. Кто же эти доблестные граждане алаш, которые поймали Кольбая и Шаймердена? — поинтересовались мы.

Одним из граждан алаш оказался Кази Торсанов, родственник нашего Жумабая. Его отец Торсан, пройдоха и обжора, известный всему Петропавловскому уезду, прослужил двадцать пять лет волостным управителем, не раз получал грамоты от самого царя Николая. Сын его — Кази, пошел по стопам отца. Теперь он член акмолинского областного комитета алаш-орды. Было время, когда Кази, не поладив с губернскими алаш-ордынцами, совместно с Кольбаем Тогусовым и Шаймерденом Альжановым принял участие в создании партии «Уш жуз». Авантюрист по натуре, он пробыл в ней недолго и вскоре снова переметнулся к своим единомышленникам, стал достойным членом алаш. Итак, освободили арестованных из тюрьмы большевики и эсеры, а алаш-ордынцы приложили все старания, чтобы вернуть своих соотечественников за решетку. Браво, бедняги!

Подробности этого немаловажного события нам удалось установить позже.

В декабре 1918 года, когда злодеяния колчаковцев перешли всякие границы, подпольный комитет большевиков принял решение поднять в городе мятеж.

Многие из солдат-новобранцев покидали отряды Колчака и переходили на сторону большевиков. К тому времени Колчак, не признав эсеров своими помощниками, начал их арестовывать и некоторых расстреливать. Эсеры также присоединились к большевикам. Совместно был составлен план захвата города. В первую очередь следовало занять вокзал, затем выпустить из тюрьмы заключенных, захватить телефон и телеграф. Предусматривалось окружить казачий конный полк в центре города и освободить из лагерей пленных красногвардейцев, венгеров, австрийцев, немцев. Таким образом, большевики решили за одну ночь свергнуть в городе власть Колчака.

В ночь на 22 декабря отряд большевиков освободил заключенных и обезоружил казачий конный полк. Но по нерадивости эсеров центральный телеграф остался в руках колчаковцев, они подняли всех на ноги, вызвали подкрепление.

Большевистских руководителей захватили врасплох, штаб арестовали. Разрозненные отряды мятежников не знали, что делать. Вместе с другими ждали указаний штаба повстанцев и вынужденно бездействовали Жанайдар Садвокасов и Адилев (Динмухаммет).

Открылась беспорядочная стрельба. Поднялись по тревоге многочисленное колчаковское офицерье и жандармы. Город взбудоражен. Большевиков осталось немного. Рабочие железной дороги на стороне большевиков, но их тоже очень мало. Малочисленный отряд, отстреливаясь, отступил к вокзалу. Там, воздвигнув баррикаду, продержался до утра, потом отступил на станцию Куломзино.

Из омских казахов участвовал в мятеже с большевиками Жанайдар Садвокасов, живший в доме Айтпенова. Он поддерживал постоянную связь с известным омским писателем-революционером Березовским. Выполнял поручения большевиков и Динмухаммет, прятавшийся в то время от ареста.

На следующий день после подавления восстания Колчак издал приказ: «Укрыватели большевиков будут расстреляны без суда. Все освобожденные из тюрьмы беглецы должны добровольно явиться к властям».

Двенадцать эсеров, бежавших из тюрьмы, послушавшись приказа, сдались на милость колчаковцев.