Тернии - [57]

Как Беррис и ожидал, с билетами на Титан ни малейших затруднений не возникло. Аудад предусмотрительно связался с курортом и известил администрацию, что они прибывают с опережением графика. И они отправились на Титан.

По сравнению со взлетом с Земли, старт с Луны значительно обеднен спецэффектами. При силе тяжести в шесть раз меньше земной, достаточно легкого толчка, чтобы оказаться в космосе… А космопорт, как и положено, кипел суматошной жизнью; ежедневно отправлялись рейсы на Марс, Титан, Ганимед и Землю, раз в три дня — к внешним планетам, раз в неделю — на Меркурий. Но ни одного межзвездного рейса. Так уж повелось (и даже было законодательно закреплено), что межзвездные корабли стартуют с Земли, разгоняются через всю Солнечную систему под неусыпным наблюдением десятков контрольных станций и уже где-то за орбитой Плутона совершают прыжок. Что до рейсов на Титан, то большинство их производится с промежуточной посадкой на Ганимеде, в огромном горнодобывающем центре, и в первоначально разработанной для Берриса и Лоны программе такой пункт был. Но рейс на пять дней раньше отправлялся прямо на Титан. Жалко, что Лона не увидит Ганимед… впрочем, сама виновата. Кто, собственно, предложил пораньше свернуть лунную программу? Ну да ладно; может, удастся попасть на Ганимед на обратном пути.

Корабль легко отделился от Луны и скользнул в черноту; Лона была неестественно оживлена и болтлива. Она хотела знать о Титане абсолютно все — точно так же, как раньше она хотела знать все о южном полюсе, о смене времен года, о кактусах и куче других вещей. Но если раньше это было не более чем наивное любопытство, то теперь — попытка восстановить отношения; хоть какие-то.

Из этого, прекрасно понимал Беррис, ничего не выйдет.

— Титан — самый большой спутник во всей системе, — говорил он. — Больше даже Меркурия, а Меркурий — не спутник, а планета.

— Но Меркурий вращается вокруг Солнца, а Титан — вокруг Сатурна.

— Правильно. Титан гораздо больше, чем Луна. Радиус его орбиты примерно семьсот пятьдесят тысяч миль. Кстати, с него потрясающий вид на кольца Сатурна. Там даже есть атмосфера — малоприятная, впрочем: аммиак, метан. Мир вечного льда. Говорят, там очень живописно. Не знаю, не видел.

— Как так?

— Когда был помоложе, просто не было денег. А потом замотался по другим уголкам Вселенной.

Корабль скользил через солнечную систему; ненадолго он даже поднялся под плоскостью эклиптики, чтобы миновать пояс астероидов. У Лоны перехватывало дыхание от восторга. Мимо проплыл красно-коричневый шарик Юпитера; потом в иллюминаторе появился Сатурн.

Тут-то они и прибыли на Титан.

Разумеется, снова купол. Невыразительная посадочная площадка на невыразительном плато. Мир льда, но совершенно иной, чем смертоносная Антарктика. На Титане каждый дюйм казался невероятно чужим и странным, тогда как в Антарктиде за день-другой все становилось удручающе знакомым. Нет, дело не только в холоде, ветре и белизне.

Во-первых, Сатурн. Опоясанная кольцами планета низко висела в небе; огромная, гораздо крупнее, чем кажется Земля с Луны. Атмосфера из аммиака и метана была достаточно плотной как раз для того, чтобы небо приобрело синеватый оттенок; на таком фоне очень эффектно смотрелся отливающий золотом Сатурн, с широкими темными полосами в атмосфере и змеевидным шлейфом крошечных частичек.

— Кольцо такое тонкое, — пожаловалась Лона. — С ребра его почти не видно.

— Это только кажется, по сравнению с Сатурном. Ничего, завтра мы все как следует рассмотрим. Ты увидишь, что там не одно кольцо, а несколько. И внутренние вращаются быстрее, чем внешние.

Пока ему удавалось отделываться общими местами, все было нормально. На более личные темы он старался не переходить да и она тоже. Слишком напряжены были их нервы. Слишком близко к краю пропасти оказались они после недавних ссор.

Отель сверкал великолепием; Беррису с Лоной достался один из лучших номеров. Их окружала одна элита человечества, сплошь козырные тузы, те, кто сделал состояние на колонизации планет или межзвездных сообщениях, или энергетике. Казалось, все здесь друг друга знают. Женщины были общительны, стройны и моложавы вне зависимости от возраста. Мужчины зачастую были достаточно массивного сложения, но все как один лучились жизнерадостностью и энергией. Никто не позволял себе грубостей. Никто не пялился. И, при всей холодной отстраненности здешних завсегдатаев, они были довольно дружелюбны.

В первый же вечер на обеде за столик к ним подсел один из самых состоятельных людей Марса, король тяжелой промышленности. Ему было уже хорошо за семьдесят; темные глаза живо выглядывали из узких щелочек на загорелом морщинистом лице. Жене его было не больше тридцати. Разговор за обедом шел, в основном, о перспективах коммерческой эксплуатации планет ближайших звездных систем.

— Она положила на тебя глаз! — заявила Лона после обеда.

— Мне она об этом почему-то не сообщила.

— Это было очевидно. Готова поспорить, она касалась твоей ноги под столом.

Надвигается ссора, подумал Беррис и поспешно повел Лону к ближайшей смотровой площадке.

— Вот что я тебе скажу, — произнес он. — Если она соблазнит меня, разрешаю тебе соблазнить ее мужа.