Терешкова летит на Марс - [31]
— В Казахстане.
— Не важно. В Казахстане. Зарегистрируем «левый» почтовый ящик… Только регистрировать надо обязательно где-нибудь в интернет-кафе, чтобы не вычислили по IP…
Про Казахстан удалось выяснить относительно точно — как и про многое другое. Данила на несколько дней засел в Интернет, и выяснилось, во-первых, что в масштабах страны наши друзья не первые, кто так или иначе поднял голос против корпорации. В самых глубинах разного рода форумов обнаруживались выступления, реплики, обрывочные свидетельства того, какими средствами действует «АРТавиа» в разных регионах. Были и приметы того, что все это кем-то отслеживалось и удалялось, по крайней мере, находились следы таких попыток. Во-вторых, удалось собрать — по крупицам — отдельные цифры и факты. Где и когда купили тот или иной самолет, в каком состоянии, какие происшествия с ним связаны, — это если забивать в поисковые системы старые и новые бортовые номера и нудно, нудно просматривать улов. Такой информации нашлось немного — пока, но и она могла «заиграть». Словом, кое-какую «базу» сколотить удалось, и излишне доверчивым «друзьям компании» уже было что почитать в разоблачительном письме.
Но, явившись Штирлицем в контору, Паша сразу понял, что легко провернуть операцию с письмом не удастся. Все по закону подлости. Некоторое время до того Эля металась между незакрытой сессией и незакрытым больничным, появлялась на работе когда придется, чаще звонила — канючила. И Павлу случалось садиться за ее комп, чтобы вывести на принтер что-то срочное. (Они сидели вдвоем с Максимом, и напряженное молчание сгущалось, сгущалось: Паше не удавалось даже внешне разрядить обстановку, да хоть анекдот рассказать.) Теперь оказалось, что Эля вышла, тяжело и надолго, ибо нужно регистрировать все скопившиеся письма и готовить ответы на них. А значит, пробраться за ее комп будет сложно, а список клиентской базы с электронными адресами — там. Внятного повода сесть за секретаршин компьютер не придумывалось. Паша еще поломал голову, раскладывая карандаши по своему столу. Перекинуть базу открыто, под каким-нибудь предлогом? Нет, не годится…
Оставалось сторожить, когда Эля не просто встанет из-за компьютера, но и покинет офис, да хорошо бы, чтобы и Максим куда-нибудь отлучился, словом — слишком много допущений.
Но за весь день, полный рутины да сопливящего окна, ничего интересного так и не было, если не считать внезапного и недолгого появления Данилы: сначала заиграла «трубка».
— Алло, слушай, а где там у вас поблизости можно срочно отксерить паспорт, ты не знаешь? — протараторил Данила.
— Нет… Не знаю… — Паша тяжело собирался с мыслями. — Да господи, заезжай ко мне, у нас есть ксерокс! Делов-то…
— Серьезно?
— Ну а что… Только ты внизу осторожней, у нас какой-то зверский нынче пропускной режим.
Данила прибыл совсем скоро, роскошно — без шапки, и длинные волосы лежали сытыми, напившимися змеями. Встретились внизу, прихлопнули друг друга по спине. Ждали лифт.
— Так тут, значит, и размещается эта ваша империя зла?..
— Ты потише…
Паспорт надлежало отксерить целиком, от первой до последней страницы, и пока Паша с этим сверкуче возился, Элечка даже чуть пококетничала с гостем, ну а когда закончили, Данила глянул на часы:
— Вот черт, не успел… У нотариуса обед. Придется где-то пересидеть.
Паша не расспрашивал. Он что-то слышал краем уха — о перерегистрации квартиры, бабушкиных дарственных, выделении долей и прочем, но не вмешивался в чужие дела.
— А тут есть кафешка наверху. Хочешь, посидим?
И они апатично сидели перед темным, плывущим стоп-сигнальной рябью городом с пластмассовыми чашечками и палочками, и Паша лениво перебирал страницы. Все паспорта близнецы. Но вот этого у него, у Паши, нет: жирного штампа (и даже буквы поплыли) под изящно набранным «Воинская обязанность».
— Завидуешь? — с невеселой усмешкой спросил Данила.
— Я уже не знаю.
Штамп этот ставили тем, кому армия уже не грозила (а грозила лишь всеобщая мобилизация на войну, такая нереальная), кто отслужил. Или двадцать семь исполнилось. Или…
У Данилы как раз-таки было туманное «или», и Паша в целом понимал, почему друг так грустно усмехается. Разговоры об этом ходили разные, еще в институте было известно, что Данила наглухо забракован для воинской службы (даже без особого желания быть забракованным). Официальная версия увязывала это с бабушкой, имеющей, кажется, группу инвалидности, опекунством и тому подобным. Неофициальная, естественно, касалась чебоксарской истории. Якобы психиатр в военкомате, едва получив досье строгого этого юноши, с ходу его «зарубил». Это, увы, походило на правду. Это, увы, объясняло и настроение, с которым Данила поднял эту тему:
— Да я и сам себе не завидую… А ты-то чего?
— Ты будешь смеяться, но мне на днях приснился сон.
Строго говоря, сна Паша толком и не помнил — как это часто случается. Остались краткие вспышки, как куски уцелевшей киноленты, где картинка почти не движется. (В глубоком Пашином детстве разорили их микрорайонный типовой кинотеатрик — устроили там магазин, потом другой, и по окрестностям долго еще валялись целлулоидные обрезки, цветные и черно-белые; пацанва их собирала, пыталась что-то восстановить, узнать, постичь.) Осталось лишь ощущение.
Главный герой нового романа Игоря Савельева, студент Кембриджа Алекс (Алексей Николаев) не афиширует, что он сын могущественного российского чиновника. Но вдруг его срочно вызывают на родину. Желание отца, наконец, поговорить и расставить все точки над «i»? Шанс для Алекса разобраться с подростковыми травмами? Или всё это – грязная игра спецслужб?«Фантасмагоричная жизнь путинского “нового дворянства” с самого начала предсказуемо привлекала к себе внимание крупных сатириков – которые разоблачали, бичевали и высмеивали ее. Но лишь Савельеву удалось то, что не удавалось ни Пелевину, ни Доренко, ни Сорокину, ни Проханову, – перевести на язык художественной прозы главную фразу десятых годов: “ОНИ О..ЕЛИ”». Лев Данилкин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Савельев Игорь Викторович родился в Уфе в 1983 году. Аспирант кафедры русской литературы и фольклора Башкирского университета. Печатался в журналах “Новый мир”, “Знамя”, “Урал” и др. Живет в Уфе.
Главный герой романа Кирилл – молодой инженер авиации – вынужден постоянно задавать себе вопрос: кто он? Почти античный герой, «повелитель молний», как его уже начинают называть, молодой гений – продолжатель традиций Туполева и Королева – или лузер по меркам современной Москвы и России?.. Любящий и заботливый муж своей беременной жены – или человек без сердца и совести?.. Служитель великого дела – или бездельник из умирающей советской конторы?Цитаты из книги:Вглядываясь в своё отражение, бледное, непрорисованное, поверх которого шли буквы: «Не прислоняться» – и царапинами киноплёнки бежал тоннель, Кирилл подумал, что больше всего его пугает… пожалуй… неопределённость.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вокруг модного режиссера сгущаются тучи: ему вот-вот предъявят обвинение в растрате, спектакль упрекают в «клевете на Родину», а фильм «развращает молодежь». Среди тех, кому заказана кампания против режиссера, — тележурналист Олег. Когда-то рванувший в Москву на заработки, он остро переживает сомнения в правильности выбранного пути и одиночество. Всё меняется, когда он встречает свою бывшую девушку, загадочную Газозу, которая тоже вовлечена в большую игру с «подставой» режиссера…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Иглу ведут стежок за стежком по ткани, — развивал свою идею учитель. — Нить с этой стороны — жизнь, нить по ту сторону — смерть, а на самом деле игла одна, и нить одна, и это выше жизни и смерти! Назови ткань материальной природой, назови нить шельтом, а иглу — монадой, и готова история воплощенной души. Этот мир, могучий и волшебный, боится умереть, как роженица — родить. Смерти нет, друзья мои!».
Время действия – девяностые годы, место действия – садово-дачное товарищество. Повесть о детях и их родителях, о дружбе и ненависти. О поступках, за которые приходится платить. Мир детства и мир взрослых обладают силой притяжения, как планеты. И как планеты, никогда не соприкасаются орбитами. Но иногда это случается, и тогда рушатся миры, гаснут чьи-то солнца, рассыпаются в осколки детское безграничное доверие, детская святая искренность и бескорыстная, беспредельная любовь. Для обложки использован фрагмент бесплатных обоев на рабочий стол.
Сапагины и Глинские дружили, что называется, домами. На праздники традиционно обменивались подарками. В гости ходили по очереди. В этот раз была очередь Глинских. Принимающая сторона искренне радовалась, представляя восторг друзей, которых ждал царский подарок – итальянская кофемашина «Лавацца». О том, как будут радоваться сами, они не представляли…
Нет у неё больше подруг и не будет. Можно ли считать подругой ту, которая на твоих глазах строит глазки твоему парню? Собственно, он уже не твой, он уже её, а ты улыбаешься и делаешь вид, что тебе безразлично, потому что – не плакать же при всех…В повести нет эротических сцен, она не совсем о любви, скорее – о нелюбви, которая – как наказание, карма, судьба, спорить бесполезно, бороться не получается. Сможет ли Тася разомкнуть безжалостный круг одиночества, сможет ли вырваться… Кто скажет ей слова любви?
Друзья детства ― двое мальчишек и девчонка-оторва давно выросли и разбежались, у каждого из них теперь своя жизнь, но кое-что по-прежнему связывало всех троих…
В эпоху всемирной глобализации, интернетизации и эгоцентризма очень трудно жить и не ожесточиться сердцем, сохранить способность искренне сострадать ближнему своему и делить все в мире не на один, а хотя бы на два. На себя и еще кого-то, кто тебе дорог и ради кого ты можешь пожертвовать чем-то важным.Дарьяна Антипова написала книгу о нашей современности, увидев ее жадными глазами счастливого и незлопамятного человека.
«Сказка – быль, да в ней намек», – гласит народная пословица. Героиня блистательного дебютного романа Ады Самарки волею судьбы превращается в «больничную Шахерезаду»: день за днем, ночь за ночью она в палате реанимации, не зная усталости, рассказывает своему любимому супругу сказки, для каждой придумывая новый оттенок смысла и чувства.И кажется, если Колобок спасется от Лисы, если Белоснежка проснется от поцелуя прекрасного принца, однажды и любимый человек выйдет из комы, снова станет жить полноценной жизнью…
Два обаятельных и неотразимых молодых прожигателя жизни Вадик и Славик с детства неразлучны. Они вместе взрослели и вместе начали взрослые и опасные игры в любовь. Легко ли соблазнить счастливую замужнюю молодую маму? И стоит ли заботиться о ней, соблазнив и бросив на произвол судьбы? Игры бодрят, но однажды донжуаны столкнутся с настоящим испытанием. И после него слово «любовь» приобретет для них новый смысл.