Теплый снег - [14]

Кратов хмыкнул и прищурившись посмотрел на Анну.

— И не надо смотреть на меня, как на девочку!

— Здравствуй, Аннушка! Не дуйся, пожалуйста, на старика, который просто любуется тобой, твоей красотой и молодостью и ничего не может возразить. Но и послушаться тоже. Поэтому, прошу тебя, сделай вид, что ты ничего не замечаешь.

— В таком случае мне придётся настаивать на вашей эвакуации вместе со школами-интернатами.

— Ну вот, — поморщился Кратов, — напросился на комплимент. Что старый, что малый… Неужели я так плохо выгляжу?

— Ради бога, не утрируйте. После приёма любого стимулятора организм человека перестаёт соответствовать его статусграмме и в течение минимум трёх суток является непригодным для акватрансформации. Вы же за последнее время приняли такую дозу стимуляторов и тонизаторов, что для восстановления вашей статусграммы потребуется, очевидно, около месяца.

— Спасибо за информацию, — кивнул Кратов. — Я думаю, мы позже вернёмся к этому вопросу. Как у вас обстоят дела?

Анна отвернулась.

— Мне бы хотелось, чтобы этот вопрос был исчерпан, — бросила она через плечо.

Шренинг сложил на груди руки и исподлобья посмотрел на Кратова.

— Когда Учёный Совет обсуждал вопрос об акватрансформации, я гарантировал, что летальных исходов не будет. В противном случае я бы отказался. Я не экспериментирую на людях.

— Надо понимать, что всё идёт хорошо?

— Иначе у меня не было бы времени разговаривать с вами.

— Ясно… — протянул Кратов. — Послушай, Ред, то ли я чего-то не понимаю, то ли здесь какая-то неувязка. О каких гарантиях ты говоришь, если у тебя на крысах только восьмидесятипроцентная воспроизводимость?

Шренинг пожал плечами.

— Эти данные характеризуют результаты всех экспериментов, в том числе и в экстремальных условиях, когда об объекте ничего не известно. При наличии же статусграммы и соответствии ей объекта я могу гарантировать практически полную акватрансформацию.

В этот момент сбоку от Шренинга появился мигающий шарик информатора.

— На связи Торстайн, — сообщил информационный центр.

— Пусть подождёт, — отмахнулся Кратов. — Что означает: «практически полную»?

— То, что я не господь бог, — резко ответил Шренинг. Лицо его окаменело, глаза превратились в щели, рот стал напоминать хирургический разрез. — Как и всякая копия, статусграмма не может дать абсолютно точной картины человеческого организма. Отклонения возможны и будут. И регенерацией я смогу заняться только в исключительных случаях!

— Под отклонениями ты подразумеваешь…

— Неполную акватрансформацию!

— Увечья… — пробормотал Кратов. — А если эта самая неполная акватрансформация коснётся мозга?

— Всякая церебростатусграмма на три порядка выше общей статусграммы человеческого организма. Здесь гарантия стопроцентная.

— А что вам мешает достигнуть такой же точности в снятии общей статусграммы?

Губы Шренинга дрогнули в подобии горькой усмешки.

— Когда Комитет статуса человека разрабатывал методики снятия статусграммы, он не предполагал, что их будут использовать для подобных целей. Наоборот, у Комитета была абсолютно противоположная цель — человек в любых условиях должен оставаться человеком. В физиологическом смысле. И пределы точности функциональных групп статусграммы основаны именно на этом определении.

Кратов покачал головой.

— Тогда что тебе лично мешает достигнуть той же точности снятия статусграмм?

— Мне? — Шренинг вскинул брови. — В принципе, мы можем достигнуть такой же точности. Но акватрансформация, как и сличение личности в Комитете статуса человека, проводится по трём статусграммам. А они, как известно, снимаются не ранее, чем через год.

— Это-то мне известно, — вздохнул Кратов. — А если…

— Послушайте, Кратов! — взорвался Шренинг. — Неужели вы думаете, что мы не продумали все возможные «а если»? Мы делаем всё, что в наших силах. И не только чтобы свести риск к минимуму, но и сохранить личность и здоровье каждого человека в неприкосновенности.

— Хорошо, — кивнул Кратов. — Спасибо за разъяснения. До свидания. Успеха вам!

— Спасибо, — буркнул Шренинг и отключился.

Кратов устало откинулся в кресле. Хоть минуту бы передохнуть слишком уж неблагодарная работа быть координатором. Мало того, что мешаешь людям работать, попусту тревожишь их, нервируешь, так ещё и в собственных глазах выглядишь дураком…

— Связь с Торстайном, — пересиливая себя, проговорил он.

Посреди комнаты проявился грузный человек в туго обтягивающем его комбинезоне. Вольно раскинувшись в кресле, он аппетитно ел огромный протобан, лоскутьями отворачивая мягкую кожуру. Увидев Кратова, он ничуть не смутился.

— Привет! — помахал он Кратову половинкой протобана. — Твой канал был занят, и я решил пока перекусить.

— Приятного аппетита, — сказал Кратов. — Здравствуй. Тебя когда-нибудь можно будет застать не за трапезой?

Торстайн с хрустом откусил.

— Первое время после акватрансформации, — проговорил он набитым ртом. — Знаешь, у меня уже сейчас вид белка-44 вызывает спазмы в желудке.

— Наконец-то ты похудеешь, — саркастически заметил Кратов.

— Может быть, может быть… — Торстайн доел протобан и бросил кожуру в утилизатор. — Но я надеюсь, что уже через месяц оранжерея начнёт давать продукцию. Кстати, зачем я тебе понадобился?