Теплый снег - [13]

Ретдис покачал головой.

— Уже пробовали?

— Теоретически. К сожалению, проявившаяся в условиях искривлённого пространства дисперсия света настолько чудовищна, что нам пришлось бы рисовать буквы высотой в сотни метров.

— Так в чём дело? Разве у нас нет подходящей площади? Пишите на снегу!

— Боюсь, что время упущено. Прошло восемь дней. Они вряд ли рассматривают нас в оптику. Впрочем, если мы даже не найдём способа связи, надеюсь, что они сами догадаются спуститься на Снежану в разведывательной шлюпке.

Кратов остолбенел. На мгновенье он потерял дар речи, но тут же взорвался.

— Да вы что, так до сих пор и не поняли, что ваша группа для того и создана, чтобы этого как раз и не допустить? Шлюпка может совершить только один рейс: сюда и обратно. Других кораблей у нас нет и горючего тоже. И если они прилетят до того, как мы найдём способ связаться с ними, то только для выяснения сложившейся ситуации. И очень мало надежды, что спустятся они всем экипажем. Тем самым оставшиеся на станции займут места, предназначенные для детей. Теперь вы понимаете, почему нам так нужна связь?

Лицо Ретдиса посерело, на верхней губе выступили капельки пота.

— Понятно, — с трудом сказал он. — Диктуйте, что писать.

— Напишите на снегу следующее: «Категорически запрещается использовать шлюпку. Освободить от научной аппаратуры все помещения станции. Все системы жизнеобеспечения перевести на оборотные циклы. В первую очередь — баланс воды». Текст сократите до минимума, чтобы меньше было писать — на это уйдёт много времени. Но запрет на шлюпку в первую очередь. Всё ясно?

— Да, — кивнул Ретдис. Он достал из кармана дешифратор и немного повозился с ним. — Значит, так: «„Шпигелю“. Шлюпку не использовать. Зациклить системы жизнеобеспечения. Научную аппаратуру — за борт».

— Поймут? — засомневался Кратов.

— Потом можно написать более подробно.

— Хорошо. Действуйте.

— До свидания.

— Удачи, — пожелал Кратов. — Связь окончена.

Ретдис вместе с креслом подёрнулся молочной пеленой и исчез. На его месте в воздухе остался висеть маленький белый шарик информатора.

— Связь с Торстайном, — бросил Кратов в пустоту кабинета. Он хрустнул пальцами, встал из кресла и принялся расхаживать по комнате, разминая затёкшую спину.

Шарик информатора быстро завращался в воздухе, разбрасывая в стороны мелкие искры. Прошла минута, две — связи не было.

— Информационный центр, — повысил голос Кратов, — почему нет связи с Торстайном?

Шарик информатора пыхнул искрами. На миг в кабинете появилось размытое изображение каких-то неясных конструкций и сейчас же пропало.

— В данный момент Торстайн находится на строительстве оранжерей, сообщил бесцветный голос. — Связь с ним по техническим причинам установить не удается.

«По техническим причинам! — хмыкнул Кратов. — Впрочем, может быть, это самая верная формулировка…»

— Когда намечено окончить прокладку коммуникаций на строительство?

— В ближайшие два-три дня.

— Спасибо. Когда Торстайн появится на территории академгородка, свяжите его со мной. Конец.

Кратов снова опустился в кресло и заказал чашку кофе. Однако выдвинувшийся было из стены столик бара застыл на месте.

— В чём дело? — удивился Кратов. — Чашечку кофе.

Столик запульсировал красным светом. Кратов чертыхнулся. Кажется, инспекция охраны здоровья подобралась к нему вплотную.

— Иди сюда, — приказал от столику.

Столик медленно подкатился. Кратов откинул верхнюю крышку, ухватился за неё одной рукой, а другой, залез внутрь столика. Столик дёрнулся, но вырваться не смог.

— Нельзя! Нельзя! Нельзя! — заверещал он.

Кратов нащупал пломбу санитарного контроля и с силой рванул.

— Нель… — захлебнулся столик и затих. Красный свет медленно погас.

— Чашечку кофе, — вновь попросил Кратов, закрывая верхнюю крышку.

Столик мигнул зелёным светом и принялся за работу.

Пока готовился кофе, Кратов вызвал лабораторию Шренинга.

— Связь заблокирована, — мгновенно ответил информационный центр.

Кратов понимающе вздохнул. В общем, правильно. Он представил, сколько родственников и просто знакомых тех, кто прошёл акватрансформацию, пытаются сейчас связаться с лабораторией Шренинга.

— Разблокируйте от моего имени, — сказал он. — Впрочем, если Шренинг занят, тогда аннулируйте заказ.

В этот момент верхняя крышка бара откинулась, и из его чрева выплыла на подносе чашка кофе. Кратов осторожно снял её, подул и отхлебнул. И от удовольствия зажмурил глаза — запретный плод всегда сладок…

— А вот этого, Алек, я бы вам делать не советовал, — сказал кто-то в комнате.

Кратов продолжал улыбаться.

— Не отнимайте у старика последнюю радость, — сказал он. Затем отхлебнул глоток и открыл глаза.

Посреди кабинета в серебристо-зелёном халате стоял Шренинг. Как всегда, аккуратный, подтянутый и строгий.

— Здравствуйте, Ред, — проговорил Кратов, ставя чашку на стол. — Не помешал?

— Здравствуйте. Если бы помешали, я бы просто не ответил.

— А я бы и не настаивал, — улыбнулся Кратов. Он кивнул в сторону бара: — Твои штучки?

— Мои. — Рядом со Шренингом появилась Анна. В таком же серебристо-зелёном халате и такая же строгая и аккуратная. — Здравствуйте. Я категорически запрещаю вам не только пить кофе, но и принимать тонизаторы.