Тепло наших тел - [5]
— Нет, — выдавливает он.
Я тычу пальцем в покосившийся, а местами и обвалившийся небоскреб, из которого, будто мультяшным призрачным щупальцем, манит аромат: иди-ка сюда.
— Еда, — не сдаюсь я.
М качает головой:
— Их… много.
— Еда.
Он снова смотрит на наш небольшой отряд. Втягивает воздух. Остальные растерялись. Некоторые настороженно принюхиваются, но многие, как я, думают только об одном. Эти мычат, пускают слюни и клацают зубами.
Я теряю терпение.
— Еда! — гавкаю я, буравя М глазами. — Пошли!
Поворачиваюсь и как могу быстро ковыляю к небоскребу. Остальные бездумно бредут за мной. Увлеченные ясностью мысли. М обгоняет всех и шагает рядом, тревожно на меня поглядывая. Подгоняемые силой моего отчаянного голода, мы проламываемся через дверь-вертушку и спешим дальше по темным коридорам. То ли взрыв, то ли землетрясение своротило фундамент, и весь дом кренится под головокружительным углом, словно какой-то аттракцион. Идти под таким углом тяжело, коридоры петляют, но запах уже нестерпим. Поднявшись на несколько этажей, мы их не только чуем, но и слышим: они ходят и переговариваются ровными, мелодичными голосами. Я вздрагиваю: речь живых всегда действовала на меня как самый настоящий акустический афродизиак. Я еще не встречал другого зомби, который разделял бы мою любовь к этим изысканным звукам. М — тот вообще считает меня извращенцем.
Стоит нам подойти поближе, самые нетерпеливые начинают громко стонать. Живые нас слышат и поднимают тревогу. Щелкают взведенные курки — но нас это не останавливает. Сносим последнюю дверь и бросаемся вперед. Увидев, сколько их, М недовольно хмыкает, но тут же кидается на ближайшего и держит за руки, пока я вырываю ему горло. Мой рот наполняется огненно-красным вкусом крови. Искра жизни брызжет из его клеток, как едкий сок из апельсиновой шкурки, — и жадно я втягиваю ее в себя.
Тьму освещают лишь редкие выстрелы. По нашим меркам силы отнюдь не равные. Против каждого из них — всего трое наших. Но удача не на их стороне. Мы кидаемся в бой с умопомрачительной для мертвых скоростью. Они к этому не готовы. Неужели все из-за меня? Существа, лишенные желаний, редко могут похвастаться какой-то особенной прытью, но на сей раз их веду я, а я быстр, как смертоносный вихрь. Что на меня нашло? Или просто встал не с той ноги?
Нам повезло и в другом. Эти живые — не опытные солдаты. Юнцы. В основном подростки. У одного по всему лицу такие прыщи, что в темноте он рискует нарваться на выстрел. За главного мальчишка чуть постарше остальных, с клочковатой порослью на лице. Стоит на офисном столе в центре комнаты и командует перепуганным голосом. Один за другим они падают под бременем нашего голода, и кровь выписывает на стенах пуантилистские картины. Наконец он спрыгивает, чтобы заслонить собой маленькую фигурку, скорчившуюся под столом. Это девушка — молоденькая блондинка, — худеньким птичьим плечиком она упирается в приклад дробовика, вслепую паля из него во все стороны.
Прыгаю через полкомнаты и хватаю мальчишку за ноги. Дергаю — он падает, и его череп разбивается об угол стола. Тут же прокусываю ему шею. Залезаю пальцами в дырку в черепе и разламываю его, как скорлупку. Мозг — горячий, розовый — трепещет в моих руках. Я ненасытно впиваюсь в него и…
Меня зовут Перри Кельвин, мне девять лет, я живу в сельской глуши. До нас доходят слухи о бедствиях где-то далеко, на побережьях, но здесь у нас все спокойно. Если не считать забора из рабицы, которым реку недавно отделили от гор, то жизнь идет, как всегда. Я хожу в школу. Учу про Джорджа Вашингтона. Я в шортах и майке еду на велике по пыльной дороге, и палящее солнце жжет мне затылок. И шею. Шея у меня болит, она…
Я с мамой и папой, мы едим пиццу. У меня день рождения. Они пытаются порадовать меня, чем могут, хотя в последнее время деньги почти ничего не стоят. Мне только что исполнилось одиннадцать. Меня наконец-то отведут на какой-то фильм про зомби — их сейчас как грибов после дождя. Мне так не терпится в кино, что я глотаю не жуя. Откусываю огромный кусок, и сыр застревает в горле. Выкашливаю его обратно — родители смеются. Вся моя рубашка заляпана кетчупом, как будто…
Мне пятнадцать лет, я глазею в окно на мрачные стены моего нового дома. Серый свет сочится с пасмурного неба через открытую крышу стадиона. Я снова в школе, нам объясняют грамматику. Я стараюсь не пялиться на девчонку за соседней партой. У нее короткие светлые кудряшки и голубые глаза, пляшущие в такт тайным мыслям. У меня потеют ладони. Мой рот набит ватой. После урока я подхожу к ней в коридоре:
— Привет.
— Привет.
— Я новенький.
— Знаю.
— Меня зовут Перри.
Она улыбается. Она говорит:
— Я Джули.
Она улыбается. Ее глаза сверкают. Она говорит:
— Я Джули.
Она улыбается. У нее брекеты на зубах. Ее глаза — стихи и проза. Она говорит:
— Я Джули.
Она говорит…
— Перри, — шепчет Джули мне в ухо. Я целую ее в ответ. Она переплетает мои пальцы со своими и сжимает. Я глажу ее свободной рукой по голове, запускаю пальцы ей в волосы. Смотрю ей в глаза.
— Ты хочешь?.. — выдыхаю я.
Она улыбается. Закрывает глаза и говорит:
— Да.
Я прижимаю ее к себе. Я хочу слиться с ней воедино. Не погрузиться в нее, а наоборот — вобрать в себя. Чтобы наши ребра раскрылись и сердца поменялись местами. Чтобы наши клетки сплелись в одну живую нить.
Приквел Айзека Мариона «The New Hunger» («Новый голод») в переводе на русский язык! Речь идёт о жизни Норы, Р, М и Джули до событий «Тепла наших тел».
Быть живым сложно. Быть человеком — еще сложней. Но с тех пор, как Р вернулся к жизни, он делает успехи: учится читать, разговаривать, может быть, даже любить. Мертвое население городка тоже подает признаки жизни. Р даже может представить своё будущее вместе с Джули — девушкой, которая заставила его сердце биться снова и которая возродила из пепла новый мир. Но теперь из-за горизонта прибывают вертолеты. Кое-кто хочет восстановить порядок и снова погрузить мир в тишину. Вернуть все на свои места, вернуться в старые добрые времена стабильности и контроля, когда сильный пожирал слабого.
Вы пропустили сладкий звук голоса Р? Вы задавались вопросом, как он относится к сезону праздников? Кто он — постапокалептический Санта или Скрудж? Сократил ли он количество убийств благодаря духу Рождества?Я написал рассказ для журнала «CityArts» о первой зиме Р в качестве ходячего трупа. Этот рассказ менее душевный, чем большинство рождественских историй.
Терраксис — планета парадоксов. Густые тропические леса на ней соседствуют с обжигающе ледяной водой. Я — пятый сын императора Терраксиса, а-аалеф Девран-Аэрн-Вельмир-Гириш. И это — история моей короткой жизни.
Она — хозяйка целой расы, правящая тень. Красавица с холодными глазами и выжженной душой. У неё две жизни, две работы, две племянницы и миллион проблем. Убили старейшину — разбирайся. Появился призрак — найди его. Ах, ещё и оппозиция нарисовалась?.. Он — обычный человек со своими секретами. Он уж точно не пара владычице одной из скрытых рас Земли. Но встретившись однажды, они больше не смогут друг друга забыть.
Главный герой – заурядный офисный трудяга, чья жизнь монотонна и, как он думает сам, ничего не стоит. Но вскоре он меняется, замечая, что вокруг него происходят странные события.
Вика, молодая красивая девушка, ведет обычную жизнь, дружит с подругами и встречается с парнем, работает офис-менеджером в строительной компании. Живёт вместе с мамой в старинном доме, который им достался от бабушки. Однажды её мама переезжает к новому мужу, и Вика остаётся жить одна. Девушка с детства боится посещать таинственный чердак в доме, но однажды она затевает там уборку и обнаруживает старое зеркало, которое таит в себе множество загадок. В зеркале она видит отражение молодого человека, который уже давным-давно умер.
Алокалипсис приближается, зло в лице Ноктурны набирает мощь, но растет и сила, передаваемая Матерью Насте. Команда под руководством демона Самаэля ищет девочку-балерину, которая связана с Ноктурной. Но Самаэль знает, что Настя должна будет принести себя в жертву в финальной битве. Он шаг за шагом вел ее к предначертанному, но теперь не представляет себе жизни без нее.
Тин — самый известный фейри в стране Оз, и для этого есть причины. Проклятый, с холодным сердцем, он идеальный убийца, безжалостный и беспощадный, с тысячью смертей на счету. Когда давний друг Лион предлагает ему небольшое состояние за то, чтобы он доставил Дороти на Юг, для его возлюбленной, которая будет носить голову этой девушки как свою собственную, Тин, не колеблясь, соглашается на сомнительную сделку. Дороти Гейл потеряла все: свою семью из-за болезни, свою собаку из-за возраста, а теперь и ферму из-за потери права выкупа.