Теперь я твоя мама - [91]

К дому ведет длинная подъездная аллея. У дома два крыла, которые мать Дэнни называет Северным и Южным. Джой лежит в шезлонге возле бассейна и думает об обмороке той женщины на кладбище. Если бы ее мать опустилась на пол с таким же тихим изяществом, а не ударилась о туалетный столик при падении, Джой никогда бы не узнала, что с ней что-то не так. Впрочем, это уже не имеет значения. Самое страшное, что большую часть времени она совсем не скучает по матери. Хотя в те минуты, когда Джой ее действительно не хватает, возникает ощущение, что у нее вырвали сердце.

Вдруг ей хочется пойти домой. Мальчики наблюдают за Люсиндой, которая переоделась в бикини. Когда она ныряет в бассейн, они топают и свистят. Они настоящие увальни, переполненные тестостероном. Когда-то, наверное, отцу нравились такие забавы, как бегать за Коррин О'Салливан. Если бы он ее в конце концов не догнал, то Джои так и не появился бы на свет. Она не хочет думать о нем. Стоп… стоп…

Никто не замечает, как она уходит и отправляется домой. Когда она добирается до мастерской Мириам, то чувствует себя выжатой, как тряпка. Джой приходится подождать, пока бабушка разошлет электронные письма. Джой швыряет велосипед в багажник автомобиля и садится на пассажирское сиденье, довольная, что можно передохнуть в тени. Когда Мириам подъезжает к Рокроузу, Пятнышка нигде не видно. Это удивительно, потому что у него очень хороший слух и он может услышать даже трепет крылышек мухи. За отцовским джипом стоит серебристая «Тойота-Авенсис» с дублинскими номерами. – Гости, – говорит Мириам, останавливаясь позади «тойоты», – Интересно, это Тесса с Джимом приехали?

– Нет, – отвечает Джой.

Из кухни доносятся голоса. Она слышит смех отца. Женщина с кладбища сидит на стуле возле плиты. Пятнышко, вывалив язык, лежит на спине и машет лапами, а она водит пальцами по его животу. Пес не пытается встать, даже когда видит Джой.

Укол ревности оказывается весьма острым.

– Пятнышко, к ноге!

Джой хлопает по коленям, и пес плетется к ней.

Женщина тоже встает. На ее белой футболке видны зеленые пятна от травы.

– Вот мы и снова встретились, Джой. – Ее голос дрожит, как и тогда, на кладбище, но на этот раз она уже не падает в обморок. – Меня зовут Клэр Фразьер. Твой отец любезно пригласил меня на ужин.

Отец приготовил запеканку, которая уже несколько часов томилась в духовке. Он накрыл стол на четверых и открыл бутылку вина.

– Это самое малое, что я могу сделать, чтобы отблагодарить вас за работу, которую вы проделали на кладбище, – говорит он.

– Я сделала совсем немного, – возражает она.

– Вы определенно умеете пользоваться серпом. – Ее отец улыбается, действительно улыбается, ему уже не надо притворяться. – Мы убрали с могил очень много хвоща.

– Самое время наконец взяться за серп и заняться кладбищем, – говорит Мириам. – Общество любителей пеших прогулок этим летом было слишком занято своими делами, чтобы вспоминать о кладбище. Вы в Клэр впервые… Клэр? – Она смеется и ставит запеканку на стол.

– Однажды я была здесь в детстве с родителями и братом Лео, – говорит женщина. – Тогда у нас тоже была собака. Его звали Майли. Пятнышко напоминает мне его. Тоже похож на колли, только другого цвета.

Пятнышко, услышав свое имя, спешит к ней и, поднявшись на задние лапы, ставит передние ей на колени. Ластится к незнакомке. Сначала ее отец, теперь ее собака? И, похоже, женщина не обращает внимания на то, что он оставляет грязные следы на ее одежде.

– Какая милая кухня! – Она медленно поворачивает голову, рассматривая помещение. – Выглядит центром дома.

Отцу, по всей видимости, нравится комплимент. Родители Джой раньше ссорились из-за кухни. Мать хотела встроенные шкафы с полками и мраморные стойки. Она бы с удовольствием установила большой хромированный холодильник с морозилкой, как у матери Дэнни, но отец сказал на это: «Ты делаешь в доме все что хочешь, но в кухню не лезь».

Он вырезал свои инициалы на внутренней поверхности ножки стола, когда был мальчиком. Джой сделала то же самое на свой девятый день рождения. Отец показывает женщине их творчество, и она опускается на корточки рядом с ним. Она проводит пальцами по инициалам Джой и хватается за ножку стола, чтобы не упасть, когда встает.

– У вас крепкая дружба, я смотрю.

Ее глаза заставляют Джой нервничать. Даже когда она улыбается, они остаются холодными и блестящими.

– Да, мы партнеры, – заявляет отец и шутливо дергает Джой за волосы. – Не так ли, старина?

– Конечно, ковбой!

Она вытягивает воображаемый револьвер из воображаемой кобуры и стреляет ему в сердце. Он хватается за грудь и картинно оседает на стул.

Эта женщина сидит возле него напротив Джой. Там обычно сидела мать. Джой должна была бы вспомнить ее, но она видит только эту женщину, которая постоянно пялится на Джой и отворачивается, когда Джой смотрит на нее.

Мириам снимает крышку с кастрюли. По комнате распространяется пар и запах тимьяна.

Джой надеется, что еды хватит на четверых, потому что она чертовски проголодалась и не собирается делиться своей порчей с незнакомкой.

Глава шестьдесят вторая Карла

Сад возле коттеджа, который арендовала Карла, был заполнен гномами. Они выглядывали из-за кустов, стояли, как почетный караул, по обеим сторонам крыльца и весело плескались в декоративном пруду. В коттедже ощущение волшебства усиливалось изображениями фей, эльфов и гномов на стенах и изящными фигурками сказочных существ, которые теснились на всех подходящих поверхностях.