Теперь я твоя мама - [125]

– Так было у тебя, когда вы с Карлой встретились на кладбище?

– Да. – Он улыбается, но это невеселая улыбка. – Я и не знал, насколько прав.

– Ты все еще любишь ее?

– Какое это имеет значение? После всего, через что она прошла, разве может она чувствовать ко мне что-то, кроме гнева?

– Но ты не знал…

– Это неважно. Я лежал рядом с женщиной, которая украла ее ребенка.

Он выглядит старше и более сдержан. Потрясение проникло глубоко в его душу.

– В конце концов гнев выгорает, – говорит Мэри, когда Джой рассказывает ей об этом разговоре. – Если феникс может возродиться из пепла, то и любовь может тоже. Время и расстояние лечат.

В день выписки Джой около больницы роятся журналисты.

– Никаких комментариев! Никаких комментариев! – кричит Лео и ведет ее к машине. – Шестнадцать лет прошло а ничего не изменилось, – говорит он, заводя мотор. – Они еще не потеряли к тебе интерес. Но уже давно не интересуются твоей матерью. C ней ты будешь в безопасности.

С тех пор прошло пять месяцев. Каждую пятницу вечером Джой садится в автобус до Маолтрана. Потом мать забирает ее на центральной станции, где автобусы выплевывают пассажиров, стремящихся к ярким огням большого города.

Она должна была жить в старом, стоящем на отшибе особняке в английском стиле. Однажды в воскресенье они с матерью едут, чтобы посмотреть на него. Хозяева приглашают Джой в комнату, которая должна была стать ее детской. Она, конечно, изменилась. Ведь все со временем меняется. Теперь здесь столовая. Но Джой видит место, где стояла ее кроватка и танцевали в ожидании морские коньки Мириам.

В следующий раз они отправляются в промышленную зону, где мать однажды бродила среди ночи. Теперь зданий там нет. На их месте появились жилые дома со спутниковыми антеннами. Потом они едут на кладбище, где среди цветов, свечей и игрушек возлагают цветы на могилу безымянного ребенка. Так же поступил отец, когда останки того, что должно было стать его дочерью, похоронили рядом с Сюзанной.

В воскресенье вечером Джой возвращается назад в страну камней и бабочек, назад к озерам, которые появляются и исчезают среди ярко-зеленого дерна. Она возвращается к Мириам, которая так крепко обнимает ее, что иногда становится трудно дышать.

Она возвращается назад к отцу, который каждый день встает с рассветом и работает до заката. Заброшенный коттедж исчез. Гул машин, экскаваторов и бетономешалок стал таким привычным, что Джой его уже не замечает.

Она возвращается назад к Джои, который скоро уедет к матери в Канаду. Джой считает, что сердце – смешная штука. Мэри права. Оно покрыто порами и способно на многие виды любви. Как Джои. Сумасшедшее желание поцеловать его, дикая необходимость слышать его голос… все прошло. Любовь, которую она испытывает теперь, теплая и нежная. Но все меняется… и если такое случится, то любовь к Джои Доулингу будет очень опасной. Она встряхнет ее сердце и пронзит его, словно экспресс.

Она лежит на плоском камне и смотрит в небо. Над ней летают птицы, проносятся облака, светит солнце. Эти вещи никогда не изменятся. Ледниковый период прошелся по Буррену, соскоблив его до камня, оставив позади себя лишенный жизни, покинутый лунный пейзаж. Но все равно возле ее локтя растут фиолетовые орхидеи, пышно цветут горечавки, а воздух напоен ароматом дикого чабреца.

Сегодня самый длинный день в году и самая короткая ночь. Дорога между Дублином и Клэром блестит, поднимаясь с холма на холм. Она протянулась, прямая как стрела, до самого Маолтрана.

Отец ждет у двери. Он точно знает, когда машина повернет на аллею. Когда она останавливается возле Рокроуза, Джой нарочно медлит, а он бросается вперед и протягивает руки, чтобы обнять мать. Сейчас у Карлы светлые пушистые волосы. Что-то в ней есть такое хрупкое. Но ничего призрачного, ничего таинственного, ничего, что могло бы помешать ей подбежать к нему, чтобы встретиться лицом к лицуй слиться в поцелуе. Джой кажется, что они ждали этого момента всю жизнь, чтобы сохранить его в памяти навеки.