И все ОНИ будут знать об этом не хуже нас. И даже смогут связать этот вертолет и те дымящиеся развалины дворца, в глубине леса. На берегу реки Кванзы... Все они прекрасно знают - почему ТАК вышло. Но писать об этом не будут ни их газеты, ни наши. Потому что политики будут обвинять и пожимать плечами. Искать факты и скрывать их. Энергично топать ногами и стыдливо извиняться. Такая игра. А газетчики... Те и другие будут писать о разгильдяйстве русских, о возможной смерти славных ангольских парней в кабине злополучного вертолета, о несчастном случае в глубине африканского леса, в результате которого погиб "очень хороший человек", "друг" и "серьезный авторитетный политик".
Но это все будет завтра. А сейчас я сжимаю пальцы Анголы и слезы сами бегут из моих глаз. Они капают вниз, через открытый борт, сливаясь с солью Великого Океана. И теперь я точно знаю, почему море соленое и почему бывает так не по себе, когда один стоишь на берегу и смотришь вдаль. Это же сколько надо было сделать боли, что океан стал таким огромным...
Ангола снова шевелится, привлекая мое внимание. Я наклоняюсь к нему еще ближе.
- Это тебе от того, кто был до меня..., - Шепчет он, глазами указывая на медальон в ладонях. - Теперь ты - Ангола.
Я больше не могу согреть... Его пальцы остывают в моих руках.
