Теперь с тобою вместе я(с) - [80]

— Уже не читаю.

Пожилой человек с дружеской улыбкой, обнял своими мощными руками за плечи Веру и Олега и повёл их к входу в клуб, куда уже стекалась струйка людей, в основном пожилого возраста.

Во главе длинного стола стоял высокий, благообразного вида еврей с иссиня-чёрными волосами, усыпанными крапинками седины, с массивным горбатым носом, с высокими залысинами и пронзительными чуть на выкате карими глазами.

— Здравствуйте, здравствуйте, проходите, пожалуйста, занимайте места без учёта чинов и званий, а, где кому заблагорассудится.

Миша, Миша Беркович, будь добр, присаживайся не далеко от меня, ведь ты у нас теперь стал почётный гость, каким является для нас и твой новый друг Олег Фрейдман.

Господа, прошу любить и жаловать, нашего ашкелонского гостя, замечательного автора и исполнителя своих песен под гитару, я уже тоже имею от него замечательный подарок в виде песни на мои стихи.

Ах, я вижу рядом с вами очень молодую симпатичную особу.

Это наш гость, пришедший приобщиться к прекрасному или юное дарование?

Краска бурно прихлынула к лицу девушки, и она пролепетала:

— Я знакомая Олега Фрейдмана…

Её перебил Михаил Беркович:

— Давид, эта девушка пишет для своего возраста очень даже взрослые стихи, я уже с некоторыми познакомился.

Могу вас обрадовать, она ваша землячка, учится в Беер-Шевском университете, для вашего литературного салона будет замечательной находкой.

И к Вере:

— Девушка, я всё правильно говорю?

Вера смущённо кивнула и вновь залилась краской.

— А теперь представься и не надо краснеть, тебе нечего стесняться своих стихов, а тем более юного возраста.

Девушка поднялась на ноги и окинула взглядом внимательные лица.

— Меня зовут Вероника Петрова, я являюсь студенткой первого курса Беер-Шевского университета имени Давида Бен-Гуриона, приехала в Израиль из Минска, стихи начала пробовать писать в пятнадцать лет, сейчас мне девятнадцать.

Выпалив всё это, Вера уселась рядом с Олегом и спрятала лицо за его плечом.

Со всех сторон раздались голоса, что, мол, можно нарушить регламент и начать знакомство с юной поэтессой.

Но председатель возразил:

— Господа, так не годится, у нас сегодня присутствуют гости, всем вам хорошо знакомый, бывший участник нашего салона «Среда» Михаил Беркович, нынче переехавший в Ашкелон и, как я уже сказал, известный уже в Израиле бард Фрейдман Олег, вот с них и начнём.

Пока председатель увещевал присутствующих, Олег достал гитару из чехла и провёл легко пальцем по струнам, проверил строй и акустику помещения.

— Добрый день!

Я не буду ещё раз представляться, тут уже несколько раз прозвучали мои имя и фамилия.

Сегодняшняя встреча посвящена моему новому хорошему другу Мише Берковичу, замечательному поэту, на стихи которого я написал несколько песен и, надеюсь, что в будущем появятся и новые.

Хочу начать эту встречу с моей любимой песни на его великолепные стихи, которыми, смело могу сказать, он себя увековечил:

  Как уходят из мироздания,

  Мне не ведомо: опыта нет.

  Уходя, я назначу свидание.

  Здесь. Тебе. Через тысячу лет.

  Не с того, что и сыро, и пусто

  В непроглядной Аидовой мгле,

  Я сюда возвращусь, потому что

  Мне понравилось жить на Земле.

  Пусть тебя не страшит непогода,

  На потом отложи все дела,

  И три тысячи пятого года,

  В марте, двадцать второго числа

  Буду ждать у морского причала.

  Мы оттуда отправимся в путь.

  И опять повторим всё сначала,

  Может, что-то подправим чуть-чуть.

  Будет все, как теперь на планете:

  Те же травы и те же холмы,

  И такие же вредные дети,

  И такие ж полезные мы.

  Вот рука моя! В час расставанья

  Будет день, как сегодня, хорош.

  Ты не плачь! Только дай обещанье,

  Что ко мне на свиданье придёшь.

В комнате воцарилась звонкая тишина, только было слышно дыхание людей, и кто-то тихонько высморкался, не в силах сдержать слёзы, а затем раздались аплодисменты и крики: — ещё, ещё…

Лёгкий перебор и бархатистый тенор с хрипотцой понёс до слушателя новую песню:

  Вечер… тени по углам гоняет свечка,

  Что-то глухо проговаривает печка,

  И смола слезинкой тает на полене,

  Кошка тянется с кровати на колени…

  За окном в лесу кряхтят старушки ели

  Оголтелые метели налетели…

  Кто-то свищет во дворе молодцевато,

  Кто-то кается и плачет виновато.

  Ожидания просрочены все сроки,

  С чашкой чая я скучаю одинокий,

  И смола слезинкой тает на полене,

  Кошка тянется с кровати на колени…

Прозвучало ещё несколько песен на стихи Берковича, а затем он сам прочитал парочку своих новых работ, заверив всех присутствующих, что он здесь далеко не последний раз, а было бы у слушателей только терпение, стихов у него хватит читать и до утра.

— И всё же, я позволю себе нарушить ваш регламент и хочу для вас самостоятельно прочитать стихи Вероники Петровой, вот этой миловидной девушки с задатками настоящего поэта. Стихи короткие, но ёмкие по содержанию:

  Уставшие за день в углах уснули звуки.

  Прилёг спокойный свет от двери до окна.

  Наполнит воздух грусть, вошедшая без стука.

  Вступает в разговор со мною тишина.

  Сбегают ручейки — разрозненные мысли.

  Ряды не ровных строк текут из-под пера.

  И не беда стихи хорошими не вышли.