Теперь с тобою вместе я(с) - [14]

Так, нет, ей какая-то баба что-то сказала, и она побежала в официантки жопой крутить и сиськами трясти перед мужиками всех мастей.

Ты, наверное, забываешь, что я несу за тебя ответственность перед родителями…

— Люб, ну, Люб, успокойся, меня только взяли на три дня на испытательный срок, может быть я ещё не подойду, а ты уже впала в истерику.

— Истерику говоришь, нет, моя милая, я просто констатирую факты, а будешь дальше так себя вести, то подумай о съёмном жилье, а я проститутку у себя дома держать не намеренна, намотай себе это на не существующий у тебя ус, я всё сказала, точка.

Люба оставила последнее слово за собой, как она делала всегда, начиная с Вериного раннего детства, но та на сей раз не собиралась сдаваться и к шести вечера отправилась на новое место работы.

Без четверти шесть она уже заходила в двери кафе и сразу же натолкнулась на хозяина:

— А, пришла, ну, хорошо, не буду вызывать другую девочку, посмотрим, что ты собой представляешь на работе, выглядишь отлично.

— Простите, но я ведь не манекенщицей устраиваюсь?

— Вай, тоже мне сказала, манекенщицей, тут моя дорогая, крутиться надо больше, чем на той сцене, если хочешь, чтобы тебе оставили побольше чаевых.

Ладно, некогда мне с тобой лясы точить, скоро надо открываться.

И крикнул в глубь подсобки:

— Наташа, где ты, Наташа, иди введи новенькую в курс работы!

Из дверей вышла с кружечкой кофе в руках симпатичная высокая девушка и смерила Веру пристальным взглядом.

— Привет! Ты, уже слышала, что меня зовут Наташа, а тебя?

— Вера.

— Так вот, Вера, ума тут много не надо, подаёшь посетителю меню, желательно с улыбкой, а через несколько минут справляешься у них, сделали ли они выбор.

Если да, то записываешь заказ и отдаёшь его на кухню, а пока, сама расставляешь на столе перед клиентами приборы и корчишь лыбу, отвечая на всякие глупости, типа, когда такая красавица бывает свободная, не хочет ли она встретиться в другом месте и не желает ли девушка прокатиться в столицу нашей Родины, прогуляться по набережной и так далее.

— И, что мне отвечать?

— Ты, чего, наивная или только что с берёзы слезла?! что хочешь, то и отвечай, только не груби, если желаешь, чтобы сделали заказ покруче и типов отвалили побольше.

— Типы, это чаевые?

— Ей богу, только с дуба сползла, вот скажу девкам, животы от смеха порвут, пришла работать официанткой и не знает, что такое типы.

Блокнот, ручка есть?

— Нет, я ведь не знала…

— Всё, деревня, ты меня достала, но нет времени у меня учить тебя дальше уму-разуму.

Держи мою старую, тут ещё есть несколько листочков, на тебе ручку и иди принимай заказ у той пары, что села сейчас в углу, не забудь захватить меню.

Это же надо, такую бестолковую и на мою голову, куда Зураб смотрит?!

Под ворчание Наташи, Вера схватила два меню и побежала к столику принимать заказ.

Самое удивительное и приятное для Веры, что первыми её клиентами оказались выходцы из Советского Союза, которые с удовольствием общались с симпатичной девушкой на родном языке и её обкатка прошла благополучно.

Дебют был удачным, доброжелательные посетители оставили девушке приличные типим (чаевые) и Вера, как ей было велено, сдала их в кассу вместе с деньгами за заказ.

Ничего особенного или вызывающего отвращения в этот вечер не произошло.

Никто не делал явные попытки к знакомству, и нагло не цеплялся, а на лёгкие шутки Вера с удовольствием отвечала, чувствуя, как от клиента к клиенту растёт её уверенность в общении на иврите.

Безусловно, эта работа не шла ни в какое сравнение с никаёном, но к концу смены ноги гудели от постоянного хождения, а руки ныли от тяжёлых подносов, но Вере работа понравилась.

За последним клиентом закрылась дверь — девушки официантки подсчитали чаевые и смотрели выжидающе на хозяина.

— Так, мои хорошие, день сегодня был удачным, наверное, наша новенькая принесла нам хорошую парнасу (доход).

Надо на мой взгляд её поощрить, с вашего позволения, я ей от вашей доли выдам полтинник.

Вера видела, что девушки не остались довольными действиями хозяина, эти деньги были изъяты из их зарплаты, но противоречить ему никто не осмелился.

Наташа вызвалась подвезти новую подругу по работе до дому в своей старенькой машине.

Вера уселась на продавленное сиденье и сладко потянулась.

— Что устала?

— Есть немного, но это ерунда по сравнению с никаёном.

— Знаю, проходила.

А ты понравилась нашему Зурабу, похоже, он тебя оставит, с завтрашнего дня будешь получать на ровне снами, первый раз такое на моём веку, а я уже скоро год работаю в этом кафе.

— Год? А чего ты никуда не поступаешь или другую более престижную работу не поищешь?

— Умная, да?

Я когда приехала в страну, мне было почти семнадцать и пошла в двенадцатый класс.

Для чего я туда пошла, ума не приложу, а всё дорогие родственнички, надо багрут (аттестат), надо багрут…

Тьфу, на них, сих багрутом.

— Багрут это диплом об окончании школы?

— Браво, экзамен сдала, иврит у тебя уже на высочайшем уровне.

— Почему ты всё время надо мной смеёшься, что сама не была оля хадаша (новая репатриантка)?

— Была, была, и не смеюсь я, так подтруниваю слегка, не обижайся, это у меня такой характер.