. Формально в годы войны коммунистическая партия объявляет о готовности самораспуститься, сосредоточиться на «просветительской деятельности», что должно было снизить градус антикоммунистических настроений в условиях жестокой войны с нацизмом. Но, по мнению Бармина, проблема усугубляется инфильтрацией коммунистических агентов в организации и объединения левого и даже центристского толка. Это означает переход непосредственно к тактике заговора, реализуя которую, коммунисты могут использовать «вслепую» те или иные политические партии и общественные движения. Так, отмечает Бармин, коммунисты фактически подчинили себе Американскую рабочую партию, объединяющую пятьсот тысяч избирателей штата Нью-Йорк. Используя уже апробированный алгоритм, коммунисты потенциально в состоянии установить контроль практически над любой партией, вплоть до системообразующих: «Если небольшая группа коммунистов, маскирующаяся под левых тред-юнионистов, смогла захватить контроль над Американской рабочей партией, то почему бы другим группам, которые могут иметь ещё более консервативный камуфляж, не захватить ключевые позиции в демократической или республиканской партии?»
>{550} Изрекаемый мрачный прогноз оборачивается печальной действительностью не в каком-то отдалённом будущем, но уже в конце статьи автора. Подводя итоги, Бармин фиксирует тревожное состояние вещей: коммунистические заговорщики так глубоко проникли в политический истеблишмент США, что в состоянии определять его стратегию. «Нынешняя администрация, благодаря своей очевидной слепоте в отношении заговорщической природы коммунистического тоталитаризма, сознательно или бессознательно содействует успеху коммунистического заговора. Вот почему коммунисты по приказу Москвы так дружно выступают за переизбрание этой администрации на четвёртый срок»
>{551}. Так, администрация президента Рузвельта и проводимый им Новый курс превращаются в оплот коммунистического заговора, на пути которого остались лишь две силы: американские армия и флот. Только они, в силу своей невключённости в демократическую политическую систему США, в состоянии противостоять натиску коммунистической агентуры. Следует отметить, что автор правильно использовал негативный опыт ранних невозвращенцев. В отличие от них, Бармин избегает конкретности, сенсационных разоблачений, которые, будучи интересны широкой публике, могут вызвать «нездоровый интерес» со стороны профессионалов, с неизбежным сеансом последующего разоблачения. Как мы видим, Бармин, конструируя конспирологическую схему, исходит не из личного опыта советского периода, но пытается использовать реалии американской жизни. При этом конспиролог подчёркивает собственную уникальность и осведомлённость, касающуюся положения дел в СССР
[25]: «Как человек, который 20 лет работал в условиях коммунистической диктатуры и близко к советским лидерам, я считаю своим долгом предостеречь американцев против опасности свободным институтам Америки, которая возрастает с каждым днём»
>{552}.
После окончания Второй мировой войны, в период развёртывания «холодной войны», Бармин стремится закрепиться в качестве эксперта по СССР, продолжая публикацию серии статей, «раскрывающих» коварные планы Кремля. В 1947 году журнал «Journal American» на своих страницах знакомит американского читателя с взглядом Бармина на перспективы мирового коммунистического движения. Статья, носившая громкое название «Возрождение Коминтерна означает войну против США», была посвящена созданию Коминформа, пришедшего на смену распущенному в годы войны Коминтерну. Бармин остаётся верен алармистскому подходу, рисуя впечатляющую картину, следующую из факта основания Коимнформа: «Возрождение Коминтерна по существу означает объявление войны Америке. Это означает войну против свободы и достоинства человека по всему миру»>{553}. Автор игнорирует тот момент, что Коминформ, полное и официальное название которого — Информационное бюро коммунистических и рабочих партий, представлял собой центр координации пропагандистской и агитационной работы, не ставивший перед собой целей достижения каких-либо конкретных политических результатов. Перед американским читателем возникает картина реализации зловещих замыслов, сформировавшихся ещё в военные годы: «Сталин использовал европейских коммунистов для создания в Сопротивлении организованных партизанских ячеек, которые станут зародышами будущих революционных армий. В этом ему помогали западные союзники, щедро снабжая коммунистических партизан оружием. Эта тайная армия всё ещё существует в Италии и Франции и только ждёт сигнала к выступлению»>{554}. В очередной раз западные демократии выступают как объекты манипуляций со стороны сталинского режима, «выигрышность» позиций которого объясняется использованием технологий тайной войны и систематическими провокациями. Высокая эффективность воздействия подобных приёмов является результатом их длительного использования и восходит ещё ко времени создания партии большевиков. В последующем технологии, согласно взгляду Бармина, «обкатывались» во внутрифракционной партийной борьбе, апогеем их применения можно считать организацию политических процессов во второй половине 30-х годов XX века.
