Теория текста - [5]

Текст привлекает внимание большого числа специалистов, его изучению посвящаются научные конференции (например: Лингвистика текста: Матер, науч. конф. М., 1974) и сборники статей (например: Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста. М., 1978. Вып. VIII. Синтаксис текста. М., 1979), обзоры литературы (например: [Гиндин 1977]).

Главная особенность теории текста в 60 —70-е годы состоит в том, что именно в этот период ее предметом постепенно становится не сочетание предложений (сложное синтаксическое целое, сверхфразовое единство и др.), а целый текст. Изменение предмета теории текста имеет теоретико-коммуникативное основание: текст признается средством (единицей, основой, формой и т. д.) коммуникации. Таким образом, из двух «главных героев» теории текста: сочетания предложений и целого текста – второй становится «главнее» и начинает рассматриваться как предмет теории текста. Это изменение отражается в использовании термина «текст» для обозначения и целого текста, и его фрагмента, в многообразии конкурирующих терминов: сложное синтаксическое целое (синтаксическое целое), высказывание, речевое произведение, коммуникат (в чешской традиции).

Основные достижения 60 —70-х годов связаны с поиском сущности текста – признанием его места в системе язык: речь (текст – высшая синтаксическая единица), квалификацией его как синтаксического знака, установлением его иерархической структуры, рассмотрением в аспектах плана содержания и плана выражения, функциональном, с позиций моделирования и др.

В определении сущности текста и его описании, по наблюдениям Г.П. Щедровицкого [Щедровицкий 1974, с. 197–205], складывается две исследовательские программы. Одна из них представляет собой распространение традиционных идей и методов лингвистики на отрезки, большие, чем предложение; другая видит в тексте особую, самостоятельную сущность, порождаемую и функционирующую в коммуникации и трансляции и описываемую на основе связей языкознания с семиотикой, логикой, теорией коммуникации, психологией, социологией и другими гуманитарными науками. Г.П. Щедровицкий утверждает, что «всякий текст вплетен в множество разных деятельностей и существует как текст лишь благодаря тому, что он имеет определенные функции в этих деятельностях» [Щедровицкий 1974, с. 204].

Обе программы реализуются в отечественной и зарубежной теории текста, но с проблемами коммуникативности текста связаны интересы прежде всего зарубежных специалистов [Новое в зарубежной лингвистике 1978]. В нашей стране она получает обоснование и развитие в работах, например, Г.В. Колшанского и других исследователей. Так, Г.В. Колшанский относит текст к разряду явлений коммуникации и соответственно область исследования текста квалифицирует «как по меньшей мере пограничную область между лингвистикой, логикой и психологией» [Колшанский 1978, с. 126].

В отечественной науке в этот период выдвинулась проблема единиц текста, которая стимулировала многоаспектное исследование сочетания предложений сверхфразового единства, – сложного синтаксического целого, прозаической строфы, речевого типа (повествования, описания и рассуждения) и др. Н.Д. Зарубина пришла к выводу о том, что проблему единиц текста нельзя сводить к поиску одной единицы [Зарубина 1979]. Другая важная проблема теории текста этого времени – признаки и свойства текста. В качестве определяющих среди mix по большей части квалифицируются признаки связности и/или целостности (В. Дресслер, Кв. Кожевникова, A.A. Леонтьев, Т.М. Николаева, М. Пфютце, О.И. Москальская, Г.Я. Солганик, Ю.А. Сорокин и др.).

В 60 —70-е годы происходит расширение фактической базы исследований текста: выполняются работы по материалам не только художественных текстов, но и устных и разговорных, монологических и диалогических, публицистических и деловых и др. В связи с этим обостряется проблема сущности текста и его единиц – возникает своего рода давление материала на еще не окрепшую теорию.

Многообразие складывающихся путей изучения текста и фактического материала актуализировало проблему систематизации текстов и классификации материала. Эта проблема нашла влиятельное решение в статье К. Гаузенблаза [Гаузенблаз 1978]. Автор продемонстрировал значительное разнообразие фактического материала, по его терминологии, речевых произведений, для чего воспользовался следующими основаниями: 1) простота / сложность структуры текста речевых произведений (в зависимости от соотношения текста и смысла); 2) независимость / зависимость речевых произведений (от ситуации); 3) непрерывность / прерывность речевых произведений (в зависимости от порядка следования их частей). Важно, что К. Гаузенблаз учел не только собственно языковой материал, но и материал, представляющий собой смешанные и даже неязыковые типы манифестации смысла.

Итак, 60 —70-е годы – рубежный период в процессе складывания учения о тексте как об объекте лингвистики: текст осознан и как единица, формирующая высший уровень языка как системы, и единица, принадлежащая области речевой коммуникации; эта «двунаправленность» текста влечет необходимость и «сугубо» лингвистических, и междисциплинарных и пограничных исследований его как объекта науки. Однако складывание