Теория справедливости - [175]

Некоторые могут упрекнуть эту теорию гражданского неповиновения в нереалистичности. Она предполагает, что большинство обладает чувством справедливости, а на это можно возразить, что моральные чувства не являются значительной политической силой. Людьми движут разнообразные интересы, желание власти, престижа, богатства и т. п. Хотя их моральные аргументы в поддержку своих притязаний удачны, при переходе от одной ситуации к другой их мнения не складываются в согласованную концепцию справедливости. Скорее, их взгляды в каждый момент времени — это случайные элементы, рассчитанные на продвижение определенных интересов. Бесспорно, в этом утверждении много правды, и в некоторых обществах это более верно, чем в других. Но вопрос по существу заключается в относительной силе тенденций, противостоящих чувству справедливости, и в том, является ли последнее достаточно сильным основанием для достижения с его помощью какого-либо значительного эффекта.

Несколько комментариев могут сделать представленное изложение более правдоподобным. Прежде всего, я все время предполагал, что нам приходится иметь дело с почти справедливым обществом. Это подразумевает, что существует конституционный режим и публично признанная концепция справедливости. Конечно, в какой-то конкретной ситуации определенные индивиды и группы могут испытать искушение нарушить эти принципы, но их коллективное чувство достаточно сильно, когда к нему обращаются должным образом. Эти принципы подтверждены в качестве необходимых условий кооперации между свободными и равными индивидами. Если те, кто стремится закрепить несправедливость, могут быть явно идентифицированы и изолированы от большей части сообщества, то убеждения этой большей части могут иметь достаточный вес. Или, если соперничающие стороны приблизительны равны, решающим фактором может оказаться чувство тех, кто не принимает участия в борьбе.

В любом случае, если обстоятельства такого рода отсутствуют, мудрость гражданского неповиновения в высшей степени проблематична. Поскольку человек не может апеллировать к чувству справедливости большей части общества, то большинство может просто перейти к более репрессивным мерам, если подсчет преимуществ свидетельствует в пользу этого шага. Суд должен принимать во внимание тот факт, что действия протестующего имеют природу гражданского неповиновения, и то, что они оправданы (или представляются оправданными) посредством политических принципов, лежащих в основе конституции, и исходя из этого, смягчают правовые санкции, а в некоторых случаях и избавляют от них33. Однако прямо противоположное может произойти, когда необходимый фон отсутствует. Нам следует в таком случае признать, что имеющее оправдание гражданское неповиновение обычно является разумной и эффективной формой несогласия только в обществе, которое в значительной степени регулируется чувством справедливости.

Может возникнуть ошибочное представление в отношении того, как работает чувство справедливости. Могут подумать, что это чувство выражается в искреннем проповедовании принципа и в действиях, требующих в значительной степени самопожертвования. Но такое предположение требует слишком многого. Более вероятно, что чувство справедливости сообщества проявится в том факте, что большинство не сможет решиться на шаги, необходимые для подавления меньшинства и наказания актов гражданского неповиновения, как это позволяет закон. Безжалостные тактики, которые могут рассматриваться в других обществах, здесь не считаются реальными альтернативами. Таким образом, чувство справедливости влияет, хотя мы часто не осознаем этого, на нашу интерпретацию политической жизни, наше восприятие возможных альтернатив, нашу волю противостоять оправданным протестам других и т. д. Несмотря на свою верховную власть, большинство может отказаться от своей позиции и согласиться с предложениями протестующих; его желание действовать по справедливости ослабляет его возможности защищать свои несправедливые преимущества. Чувство справедливости будет рассматриваться как более насущная политическая сила, как только будут признаны утонченные и неявные формы, в которых оно оказывает свое влияние, и особенно его роль в выявлении несостоятельности определенных социальных позиций.

В этих замечаниях я предполагал, что в почти справедливом обществе существует публичное принятие одних и тех же принципов справедливости. К счастью, это предположение сильнее, чем необходимо. В действительности могут существовать значительные различия в концепциях справедливости граждан, при условии, что эти концепции ведут к сходным политическим суждениям. А это возможно, так как различные посылки могут дать одно и то же заключение. В этом случае существует то, что мы называем пересекающимся (overlapping), а не строгим консенсусом. В общем, пересечения проповедуемых концепций справедливости достаточно для того, чтобы гражданское неповиновение было разумной и благоразумной формой политического несогласия. Конечно, пересечение не обязательно должно быть полным; достаточно того, что удовлетворяется условие взаимности. Обе стороны должны верить, что независимо от того, насколько различаются их концепции справедливости, их взгляды поддерживают то же самое суждение в рассматриваемой ситуации, и это было бы так, даже если бы они поменялись местами. Однако в конце концов наступает этап, за которым требуемое согласие в суждении нарушается и общество распадается на более или менее цельные части, которые придерживаются различных мнений по фундаментальным политическим вопросам. В этом случае строго разделенного консенсуса, основы для гражданского неповиновения более не существует. Предположим, например, что тот, кто не верит в терпимость и кто при наличии у него власти не был бы терпим к другим, захотел оспорить свою меньшую свободу путем апелляции к чувству справедливости большинства, которое придерживается принципа равной свободы. Хотя те, кто принимает этот принцип, должны, как мы видели, проявлять терпимость к нетерпимым, насколько это позволяет безопасность свободных институтов, вероятно, с возмущением отнеслись бы к тому, что об этой обязанности им напоминают нетерпимые, которые, если бы они поменялись местами, установили бы собственное господство. Большинство обязательно почувствует, что их приверженность равной свободе эксплуатируется другими в несправедливых целях. Эта ситуация вновь иллюстрирует тот факт, что общее чувство справедливости является огромным коллективным достоянием, которое для своего поддержания нуждается в кооперации многих. Нетерпимые могут рассматриваться как «безбилетники», люди, которые ищут выгод справедливых институтов, не внося своего вклада в их поддержание. Хотя те, кто признает принципы справедливости, должны всегда ими руководствоваться, во фрагментированном обществе, как и в обществе, движимом групповым эгоизмом, условий для гражданского неповиновения не существует. Однако необходимости в строгом консенсусе нет, так как степень пересекающегося консенсуса позволяет реализоваться условию взаимности.