Теория справедливости - [147]

50. ПРИНЦИП СОВЕРШЕНСТВА

До сих пор я очень мало говорил о принципе совершенства. Но после рассмотрения смешанных подходов я хотел бы рассмотреть эту концепцию. Есть два варианта: в первом — это только один принцип телеологической теории, рекомендующей обществу устройство институтов и определение обязанностей и обязательств индивидов для того, чтобы максимизировать высшие человеческие достижения в искусстве, науке и культуре.

Очевидно, что этот принцип тем более требователен, чем выше поднят соответствующий идеал. Абсолютный вес, который Ницше иногда придает жизням великих людей, таких как Сократ и Гете, — это необычный подход. Иногда он говорит, что человечество должно постоянно стремиться производить великих индивидов.

Мы придаем ценность нашим жизням, работая на благо лучших представителей50. Второй вариант, который можно найти, среди других, у Аристотеля, имеет гораздо более сильные утверждения.

В этой более умеренной доктрине принцип совершенства рассматривается в качестве лишь одного из нескольких стандартов в интуитивистской теории. Этот принцип сравнивается с другими посредством интуиции. Степень принадлежности этой концепции перфекционизму зависит, таким образом, от весов, которые придаются требованиям совершенства и культуры. Если, например, утверждается, что достижения греков в философии, науке и искусстве сами по себе оправдывают древнюю практику рабства (предполагая, что эта практика была необходимой для этих достижений), то, конечно, такая концепция является в высшей степени перфекционистской. Требования перфекционизма перевешивают сильные требования свободы. С другой стороны, этот критерий может использоваться просто для ограничения перераспределения богатства и дохода при конституционном режиме. В этом случае он служит противовесом идеям эгалитаризма. Таким образом, можно сказать, что распределение действительно должно быть более равным, если это существенно для удовлетворения основных потребностей наименее удачливых и уменьшает наслаждения и удовольствия более обеспеченных. Но большее счастье менее удачливых в общем не оправдывает урезания затрат, необходимых для сохранения культурных ценностей. Эти формы жизни имеют большую внутреннюю ценность, чем низшие удовольствия, независимо от степени распространения последних. В нормальных условиях определенный минимум социальных ресурсов должен отводиться на реализацию целей совершенства. Единственное исключение — это тот случай, когда эти притязания сталкиваются с требованиями основных потребностей. Так, при улучшающихся обстоятельствах принцип совершенства приобретает возрастающий вес по отношению к большему удовлетворению желаний. Без сомнения, многие принимали перфекционизм в этой интуитивистской форме. Она допускает спектр интерпретаций и, как кажется, выражает гораздо более разумную позицию, чем строгая перфекционистская теория51.

Прежде чем рассматривать, почему принцип совершенства был бы отвергнут, я бы хотел прокомментировать отношение между принципами справедливости и двумя видами телеологических теорий: перфекционизмом и утилитаризмом. Мы можем определить уважающие-идеалы-принципы как такие, которые не являются уважающими-потребности-принципами52. То есть первые не считают единственными значимыми характеристиками общий объем удовлетворения желаний и способ его распределения между людьми. Теперь, в терминах этого различения, принципы справедливости, так же как и принципы перфекционизма (как в первом, так и втором варианте), являются уважающими-идеалы-принципами. Они не абстрагируются от целей желаний и утверждают, что удовлетворения имеют равную ценность, когда они одинаково интенсивны и приятны (смысл замечания Бентама о том, что, при прочих равных условиях, игра в кегли так же хороша, как и поэзия).

Как мы видели (§ 41), в принципах справедливости заложен определенный идеал, и реализация желаний, несовместимых с этими принципами, не имеет совершенно никакой ценности. Более того, мы должны поощрять определенные черты характера, особенно чувство справедливости. Так, договорная доктрина сходна с перфекционизмом в том, что она принимает в расчет и другие вещи, кроме чистого баланса удовлетворения и того, как оно делится. Фактически принципы справедливости даже не упоминают количество или распределение благосостояния, а отсылают лишь к распределению свобод и других первичных благ. В то же время им удается определить некоторый идеал человека, не обращаясь к априорному стандарту человеческого совершенства. Договорный взгляд занимает, таким образом, промежуточное положение между перфекционизмом и утилитаризмом.

Обращаясь к вопросу о том, мог ли быть принят перфекционистский стандарт, мы должны сначала рассмотреть строгую перфекционистскую концепцию, так как здесь, проблемы более очевидны. Итак, для того чтобы иметь ясный смысл, этот критерий должен давать какой-то способ ранжирования различных видов достижений и суммирования их ценностей. Конечно, эта оценка может быть не очень строгой, но она должна быть достаточно точной для того, чтобы направлять главные решения, касающиеся базисной структуры. Именно в этот момент принцип совершенства сталкивается с трудностями. Хотя людям в исходном положении безразличны интересы друг друга, они знают, что они имеют (или могут иметь) определенные моральные и религиозные интересы и другие культурные цели, которые они не могут поставить под угрозу. Более того, они привержены различным концепциям блага и полагают, что они вправе предъявлять друг другу требования для реализации своих собственных целей. Стороны не разделяют концепцию блага, посредством которой могут быть оценены плоды реализации их возможностей или даже удовлетворение их желаний. У них нет общепринятого критерия совершенства, который может использоваться как принцип для выбора между институтами. Признать любой подобный стандарт фактически означало бы принять принцип, который мог бы привести к меньшей религиозной или какой-либо другой свободе, если не к полной потере свободы во имя достижения многих наших духовных целей. Если стандарт совершенства достаточно ясен, у сторон нет способа узнать, что их притязания не отступят перед более высокой социальной целью — максимизацией совершенства. Таким образом, кажется, что единственное понимание, которого могут достичь люди в исходном положении — это понимание того, что каждый должен иметь наибольшую равную свободу, совместимую с аналогичными свободами остальных. Они не могут рисковать своей свободой, позволяя некоторому стандарту ценности определять, что должно быть максимизировано посредством некоторого телеологического принципа справедливости. Этот случай совершенно отличен от принятия индекса первичных благ как основы межличностных сравнений. Этот индекс, в любом случае, играет подчиненную роль, а первичные блага — это вещи, которых люди обычно желают в жизни для достижения своих целей, какими бы они ни были. Желание этих благ индивидами позволяет отличить одного индивида от другого. Но, конечно, их принятие с целью использования в качестве некоторого индекса не устанавливает стандарта совершенства.