Теория справедливости - [103]

Сфера принципа участия определяется как степень, до которой процедура (чистого) мажоритарного правления ограничивается механизмами конституционализма. Эти механизмы устанавливают предел сфере применения мажоритарного правления, там, где большинство имеет право окончательного решения, и скорости претворения в жизнь целей большинства. Билль о правах может вообще вывести некоторые свободы из сферы мажоритарного регулирования, а разделение властей с судебным надзором может замедлить скорость законодательных изменений. Вопрос, таким образом, заключается в том, как эти механизмы могут быть оправданы, не противореча нашим двум принципам справедливости. Нам не нужно спрашивать, оправданы ли эти механизмы на самом деле, но нам важно, какого рода аргументация для них необходима.

По предположению, ограничение на сферу применения принципа участия выпадает равным образом на каждого. По этой причине эти ограничения легче оправдать, чем неравные политические свободы. Если бы все могли иметь большую свободу, то каждый, по крайней мере, проигрывал бы, при прочих равных вещах; но если эта меньшая свобода не является необходимой и не навязывается каким-либо человеческим установлением, то система свободы скорее иррациональна, чем несправедлива. Неравная свобода состоит в нарушении правила

«один человек — один голос», — это другое дело, когда немедленно поднимается вопрос о справедливости.

Представим, на время, что ограничения на мажоритарное правление равным образом затрагивают всех граждан, и оправданием для механизмов конституционализма предполагается защита ими других свобод. Наилучшее устройство находится с учетом всех последствий полной системы свободы. Интуитивная идея здесь проста. Мы говорили, что политический процесс — это случай несовершенной процедурной несправедливости.

Конституция, ограничивающая мажоритарное правление с помощью различных традиционных средств, как полагают, ведет к возникновению более справедливого законодательного органа. Так как практические потребности вынуждают в какой-то степени опираться на принцип большинства, то проблема заключается в том, чтобы обнаружить, какие ограничения в данных обстоятельствах наилучшим образом работают с точки зрения реализации целей свободы. Конечно, эти вопросы лежат за пределами теории справедливости. Нам нет необходимости рассматривать то, какие конституционные ограничения (если таковые имеются) эффективны в достижении этой цели, или в какой степени их эффективное функционирование предполагает наличие определенных глубинных социальных условий. Значимо здесь то, что для оправдания этих ограничений будет служить утверждение, что с точки зрения репрезентативного гражданина, принимающего участие в конституционном собрании, меньшая сфера свободы участия в достаточной степени перевешивается большей надежностью и степенью распространения других свобод. Часто полагают, что неограниченное мажоритарное правление враждебно этим свободам. Конституционное устройство вынуждает большинство задерживать реализацию своей воли на практике и заставляет его принимать более продуманное и взвешенное решение.

Утверждается, что этим и другими способами конституционные ограничения смягчают недостатки мажоритарного правления.

Оправдание апеллирует к большей равной свободе. Указания на компенсацию социальных и экономических преимуществ полностью отсутствуют.

Одна из догм классического либерализма заключается в том, что политические свободы имеют меньшее внутреннее значение, чем свобода совести и свобода личности. Если бы кого-то заставили выбирать между политическими и всеми остальными свободами, гораздо более предпочтительным оказалась бы власть хорошего правителя который признавал бы последние и поддерживал бы правление закона. Согласно этой точке зрения, главное достоинство принципа участия заключается в гарантии уважения правительством прав и благосостояния тех, кем оно управляет16. К счастью, однако, нам не часто приходится оценивать полное значение различных свобод. Обычно применяется принцип равных преимуществ для регулирования полной системы свободы. Нас не призывают ни отбросить полностью принцип участия, ни позволить ему приобрести неограниченное влияние. Вместо этого нам нужно сужать или расширять сферу его применения таким образом, чтобы опасность для свободы вследствие минимальной эффективности контроля над теми, в чьих руках политическая власть, в точности уравновешивалась гарантией свободы, приобретенной благодаря большему использованию конституционных средств. Это не решение типа «все или ничего». Это вопрос взвешивания и сопоставления небольших вариаций в степени применения и определении различных свобод. Приоритет свободы не исключает минимальных обменов внутри системы свободы. Более того, он позволяет, хотя и не требует, чтобы некоторые свободы, скажем, подпадающие под принцип участия, являлись менее существенными, в том смысле, что их главная роль заключалась бы в защите остальных свобод. Точки зрения различных людей по поводу ценности свобод, конечно, повлияют на их мнение относительно того, как должна быть организована полная система свободы. Тот, кто больше ценит принцип участия, будет готов пойти на больший риск, связанный со свободой личности, скажем, для того, чтобы политическая свобода занимала большее место. В идеале эти конфликты не будут возникать, и должна, во всяком случае, при благоприятных обстоятельствах, найтись такая конституционная процедура, которая отводила бы достаточно важное место участию (value of participation), не ставя под угрозу остальные свободы.