Теория сознательной гармонии - [54]

Мелос, ритмос и хармония, исполненные на этих семи струнах, создавали истинный образ взаимодействия Закона Трех и Закона Семи*. Это было и остается магией музыки. Понимая это или нет, музыканты имитируют космические законы – и (с их помощью) могут происходить самые необычные вещи.

7 февраля 1956 года

Необходима огромная работа, чтобы вновь придать смысл всем сторонам современной жизни, которые полностью потеряли свое отношение к целому. Нам дан этот особый ключ, и это означает, что мы можем начать создавать в новых областях истинную гармонию – физическую, эмоциональную и интеллектуальную.

1 марта 1956 года

Я всегда люблю представлять себе влияние работы Гурджиева и Успенского в современном мире, влияние на каждую страну и каждую сторону современной жизни через дюжину групп и тысячи самых разных людей. Я думаю, оно намного мощнее, чем мы себе представляем, и работа его – давать пример гармонии. И в этом случае каждая встреча становится важной как доказательство успеха или неудачи этого примера.

Работа

14 марта 1947

При чтении рассказа Стивена Винсента Бенета о первобытном жреце, обнаружившем когда-то в далеком будущем развалины Нью-Йорка, а затем при просмотре обширного обзора Тойнби мировой истории с возвышением и падением двадцати шести цивилизаций, а затем всего лишь открыв газету с текущими новостями – на какой-то момент у меня возникло такое живое ощущение, что постройка нашей цивилизации все больше качается из стороны в сторону, все больше шатается и разваливается, и вот в это самое время, как она разваливается, несколько человек, взобравшиеся на самую ее вершину, вдруг видят потрясающие картины на такой шкале, которая никогда не была доступна до этого – далеко в прошлое, в историю Земли, далеко сквозь звездные туманности, далеко вглубь мельчайшей структуры материи, атомов и молекул. И это не их заслуга – эти секреты открываются им просто потому, что весь мир стоит на краю пропасти; так же как в военное время, когда дом по соседству с вашим разбомблен до основания, вместо грязной стены в двух метрах от окна своей спальни вы вдруг с изумлением видите прекрасный вид на Собор святого Павла, находящийся в нескольких километрах от вашего дома.

Что же в таком случае среди всего этого представляет работа, система*? Которая остается одной и той же в начале эпохи, в ее наивысшей точке и в конце. Которая, по существу, вообще не имеет ничего общего с таким циклом, но показывает путь из него вовне – так сказать, под прямым углом – единственно возможный путь из развалин.

30 июня 1948 года

Слабость предполагает некую соответствующую ей способность, и на каком-то этапе от человека требуется, чтобы он превратил свою слабость в талант. Поскольку у него нет ничего другого, это его единственный шанс стать полезным. Поэтому людям нужно как-то научиться подниматься выше обычных сомнений в самих себе. Озабоченность своей слабостью – это последняя из форм, которую принимает чувство собственной важности. Это красиво звучит, но не дает людям идти дальше – после того, как они успешно преодолели более очевидные препятствия.

Никто не готов; никто никогда не был и не будет готов. Работа есть работа, и с более широкой точки зрения это вопрос лишь того, кто будет пытаться делать то, что требуется. Никакие извинения не принимаются в расчет – если мы верим в притчу о званых на брачный пир.

Август 1948 года

Я уверен, что теперь возможно больше, чем когда-либо прежде – как для работы Успенского в целом и маленьких групп, так и для отдельных людей, которые его помнят и экспериментируют в меру своих сил. Но при условии, что они осознают, что план великой работы уже создан, и наша задача – не изобретать ее, но понимать и продолжать. А для этого нам нужно помнить все – Успенского, его работу, нас самих и нашу связь с этим.

14 января 1949 года

Нужно быть терпеливым в ожидании того, что должно прийти, и в то же время делать все, что в твоих силах, как если бы ты был нетерпелив и при этом единственный ответственный за все. Я уверен, что великий план уже создан и теперь, так сказать, ждет исполнения. Но я также думаю, что осуществляться он будет посредством обычных людей, таких как мы сами, если мы станем достаточно чувствительны для восприятия внушений и требований, которые слишком тонки, чтобы ощущаться обычным образом, и если мы сумеем заставить себя проводить вовне все воспринятое внутри. Когда многие начнут делать это, я думаю, вместе они будут полезнее для осуществления плана намного более великого, чем кто-либо в силах себе представить.

Я не думаю, что какой-то высший план может быть осуществлен в нарушение неких космических законов, без понимания и напряженного сотрудничества всех, кто в состоянии помочь. Трудно даже определить тот способ активного ускорения событий, который необходим, – видение того, какая атмосфера требуется для вхождения чего-то высшего, и скрупулезное исполнение всего, что помогает ее создать.

Это, в свою очередь, кажется как-то связанным со способностью иного восприятия времени, существующей где-то внутри нас. Я думаю, нам дано знать или догадываться об очень многом из будущего нашей работы – но обычный ум не вполне способен это уловить, разве что в совершенно особом состоянии. И у нас остается лишь смутное ощущение того, что должно случиться нечто необычное. Но мне кажется, само это ощущение может прекрасно показать нам, что именно требуется для этого неизвестного «будущего» – какие действия и связи, какая оплата долгов, какое общее понимание и положительное отношение, какое стремление к овладению всеми сторонами жизни.