Теория противоположностей - [76]

(Повторяю еще раз: если вы подвергнете его опасности, я прикрою вашу компанию.) Прикрепляю к письму нотариально заверенный отказ от ответственности. В лесах Замбии не так просто найти нотариуса, и, надеюсь, вы оцените, через какие трудности мне пришлось пройти ради доказательства того, что несовершеннолетний, который непременно в разы поднимет рейтинги (прежде чем посвятить жизнь благотворительности, я работала в сфере телерекламы, поэтому не могу назвать себя наивной), может участвовать в вашем шоу.

С наилучшими пожеланиями, Аманда Абрамс.

* * *

– Шон хочет вернуться, – говорю я Райне и Джереми во вторник вечером, когда дети уже спят, а Оливер отправился отмечать освобождение со своим агентом по рекламе и разными знаменитыми прихлебателями. Погружаю ложку в ванильное мороженое.

– Само собой. – Райна подталкивает ко мне вазочку, предлагая не есть прямо из контейнера. – Само собой.

– Так ты не удивлена?

Джереми хихикает и лезет в холодильник за пивом.

– Райна предсказывала, что это скоро случится.

– Я хорошо гадаю на кофейной гуще. Юристов учат понимать, когда люди говорят одно, а имеют в виду другое.

Я кладу ложку мороженого в рот, жду, когда растает.

– А еще я переспала с Тео.

– Ни хрена себе, – говорит Джереми.

– Ух ты! – восклицает Райна.

– Да знаю, – я вздыхаю, – хорошего мало.

– Нет, много! – говорит Райна.

– Ни хрена себе, – повторяет Джереми. Райна сурово смотрит на него; он, подняв брови, отхлебывает пиво.

– Теперь он меня ненавидит, – говорю я.

– Ничего подобного.

– Я не знаю, как быть. Я очень устала. Я не могу расслабить мозг и не знаю, какое принять решение.

– Не принимай решений, – советует Джереми. – Просто жди, что будет.

Райна шлепает его по плечу, и он ворчит:

– А что? Да все мужчины так делают.

– Я всю жизнь ждала, что будет, что готовит мне Вселенная, – говорю я, и Райна кивает, потому что ей все известно. – Не хочу больше ждать, но и выбор сделать не могу.

Райна, зачерпнув еще мороженого, кладет его в мою вазочку.

– Тогда бросай мужа, – Джереми пожимает плечами. Райна от неожиданности выплевывает мороженое обратно в вазочку.

– А что? Мне он никогда не нравился. Когда еще ты выложишь все начистоту?

Райна хохочет до слез. Когда ей вновь удается отдышаться, она говорит:

– Господи, ну какими же люди бывают идиотами!

– Ты про меня? – спрашиваю я. Джереми улыбается.

– Нет, она про меня.

– Пойми меня правильно, – Райна смотрит на меня, – он мой идиот.

– А про Шона что скажешь?

– Ох, солнышко. Все мужчины идиоты, – наклонившись, она треплет Джереми по щеке. – Нужно только решить, с какой разновидностью идиотизма ты сможешь смириться.

– Вот так и живем, – Джереми целует ее в макушку.

Потом, когда он уходит смотреть спортивный канал, Райна поворачивается ко мне и, сделав большие глаза, шепчет:

– Я не шучу!

* * *

Избранные закладки

Facebook/login

Заявка в друзья от: Теодора Брэкстона

Принять.

Отклонить.

Оставить в заявках.

Мышка повисает в воздухе лишь на долю секунды; раньше, чем успеваю слишком надолго задуматься, раньше, чем успеваю изменить свое решение, выбираю:

Принять.

37

Рискни начать новую жизнь!

Ванесса Пайнс, Уилла Чендлер

Глава последняя: Теория противоположностей

Сиэтл в этот раз кажется иным. Будто я в буквальном смысле вижу все вокруг более четко. Вода голубее, небо чище, и, хотя я постоянно думаю о Тео – вспоминаю его плавучий дом, и секретный проход через студгородок, и стадион в пятьдесят ярдов, – но все же стараюсь думать о нем как можно меньше. Во всяком случае, не как два месяца назад, в тот день, когда Ванесса впервые притащила меня сюда. Тогда я могла лишь задаваться вопросом – а что, если? Теперь, с учетом того, что я поняла и кем стала, я интересуюсь лишь одним: а что сейчас?

Шоу «Рискни» предоставило нам тот же старомодный отель неподалеку от Пайк-Плейс-маркет. Ванесса списалась с красавчиком с Сэйфко-филд и, помахав рукой на прощание, улизнула из отеля. Поэтому вечером мы с Никки вдвоем бродили по кривым улочкам, вымощенным булыжником; в воздухе резко пахло свежей рыбой, вечер был полон возможностей.

– Как думаете, что они с нами сделают? – спросил он, когда мы, сидя на скамейке, любовались проплывавшими мимо нас лодками.

– Не знаю, – ответила я, – но, наверное, будет не очень страшно.

– Видимо, вы давно не смотрели шоу, – сказал он на это.

Нас разбудили в убийственные пять утра – не знаю, может быть, Ванесса и вовсе не спала. Тэнди, наша режиссер-постановщик, которая вечно носит брюки карго, кожаные ботинки и камуфляжную куртку, обладательница бицепсов толщиной с мои бедра, согнала нас в фургончик с затемненными стеклами и сказала:

– Не хочу вас пугать, но вы даже не представляете, что будет. Игра начинается!

Никки широко раскрыл глаза и воскликнул:

– Пипец!

Я все еще сомневалась, стоит ли брать его с собой, и всю неделю пыталась его переубедить, но Аманда уже дала свое согласие, и ее тоже можно было понять. На долю Никки выпало больше страданий, чем может вынести ребенок; почему бы не подарить ему приятное воспоминание, не дать ему шанс? Ванесса заверила меня, что наше задание не будет смертельно опасным, и нельзя было отрицать очевидное: впервые с тех пор, как дал о себе знать переходный возраст, Никки выглядел по-настоящему счастливым. Не как раньше – когда открыл для себя иудаизм или когда ему удавалось выбесить окружающих взрослых, – а просто счастливым. Как и положено двенадцатилетнему. Большинство в двенадцать лет мечтает об игровых приставках. Судьба, или рок, или просто паршивая жизнь Никки были слишком трудными для таких простых радостей.