Теория поля - [337]

Его даже не особенно смущала потенциальная возможность гибели цивилизации. Действительно, ведь что есть эволюция, если не постоянное развитие, совершенствование? Достигнув вершины, далее некуда будет двигаться. Но даже если и так? Подобное завершение человеческой истории представлялось ему не самым худшим вариантом. Всего лишь конец очередного этапа эволюции, переход на следующий уровень. Согласно учениям многих восточных философских школ, так и вовсе прекращение страданий, разрыв самсары, порочного круга постоянных перевоплощений. А если и рождения, то в новом, более совершенном мире. Арсений был совсем не против завершить свой жизненный путь столь триумфальным образом, да еще к тому же вместе со всем остальным человечеством! Не каждому ведь удается наблюдать конец света собственными глазами и плюс ко всему являться если не прямой, то, по крайней мере, косвенной его причиной. Да к тому же погибать в столь представительной компании гораздо веселее. Впрочем, это был всего лишь один из сотен возможных вариантов развития ситуации и всерьез беспокоиться по данному поводу не стоило.

Но пока до этого всего было еще очень далеко. Даже гипотетически. Подсознательно Козырев все же немного опасался обнародовать полученные им результаты, а уж тем более делиться ими с группой других ученых, пусть даже на него же и работающих. И боялся только того, что он, лично он потеряет эксклюзивное право пользоваться грандиозными плодами своего открытия.

Поэтому он с упрямой настойчивостью продолжал прожигать жизнь. После неудачной поездки в Крым нахлынула бездонная пустота, требующая обычной человеческой любви. Он искал забвения в других женщинах. Удивительно, но человек, который имел возможность положить весь мир к своим ногам, непреодолимо нуждался в подтверждении собственной мужской привлекательности. Это находилось внутри него, а ведь именно борьба с самим собой в последнее время стала самым сложным процессом в его жизни. Он мог запросто затащить в постель абсолютно любую женщину в мире. Ему даже не пришлось бы с ней знакомиться. Но откуда же тогда возьмется уверенность в своих силах? Нельзя же всю жизнь управлять ее поведением. Наутро чары развеются, ночная фея бесследно исчезнет, а ощущение пустоты и собственной никчемности еще более усилится. Обмануть можно кого угодно, только не себя самого. И эта двусмысленность, невозможность использовать инструмент, ставший его неотъемлемой частью, все еще возбуждала интерес и будоражила кровь.

Натали с молодым задором увлеченно помогала ему ухаживать за женщинами. Они вместе приходили на выставку или в модный ресторан, вдвоем выбирали жертву. Девушка говорила ему, как действовать, а он в точности исполнял все ее предписания. Иногда она требовала от него такого, что он сначала краснел, потом бледнел, но потом, дрожа от волнения и заикаясь, все же исполнял советы своей озорной подружки. Обычно ему везло. Как знать, возможно, все же полностью без «колдовства» обходиться не удавалось. Привычка мыслить определенным образом настолько прочно укоренилась в нем, что, пожалуй, теперь бы потребовались значительные усилия и обратные тренировки, чтобы полностью исключить применение «волшебства». Но это ему не мешало, ведь он ставил целью завоевать девушку, а не тупо переспать с ней. Он стремился не к тому, чтобы она отдалась ему, а чтобы сама страстно захотела бы этого.

Но тут его подстерегала ловушка другого рода. Почему-то каждый раз наутро та, которая еще вчера казалась ему богиней и ослепляла неземной красотой, та, которой он добивался несколько последних дней или даже недель, совершенно теряла свою привлекательность. Он смотрел на нее, безуспешно пытался вызвать в себе хотя бы подобие каких-нибудь чувств и удивлялся, как он мог хоть что-то в ней обнаруживать раньше. На него накатывало жуткое раздражение, он с трудом сдерживался, чтобы не нахамить и никак не мог дождаться, когда же ненавистная дама покинет его скромное жилище. Как бы он ни старался скрыть свои чувства, внезапно нахлынувшая неприязнь отображалась на его лице ярчайшими красками. Девушка уходила, как правило, даже не пытаясь заикнуться о продолжении отношений, а он оставался один и ненавидел. Ненавидел в первую очередь самого себя, за то, что так по-скотски с ней обошелся. Но он ничего не мог с собой поделать, списывал все на неудачный выбор, на выпитое накануне спиртное. Уговаривал себя, что найти по-настоящему близкого человека очень не просто и что нужно лишь еще усерднее продолжать поиски.

А потом все повторялось снова. Знакомства, встречи, ухаживания, соблазнения. Робкие надежды, что теперь-то уж вот она, та самая. Он приглашал ее к себе, она соглашалась и наутро он снова, в очередной раз понимал, что и к ней он тоже не испытывает более ни малейшего чувства. Абсолютно никакого.

Он спешил к Натали, чтобы рассказать о новой победе и чтобы с горечью констатировать свое очередное поражение. Хотя почему поражение? Что-что, а уверенности в себе как в мужчине подобные приключения несомненно ему добавляли, а следовательно, и цель была достигнута. Но душа страстно желала чего-то большего. Ни с Викой, ни с Сашей, ни даже со Светланой он не испытывал ничего подобного. Впрочем, в случае с Александрой эксперимент нельзя было считать завершенным, ведь он так и не сумел переступить пресловутой грани, разделяющей любовь и дружбу. То же самое происходило и с Натали, разве что с тем отличием, что по поводу нее Козырев никогда еще не ставил себе столь далеко идущих планов.