Теория относительности с точки зрения путешественника во времени - [73]

Он совсем забыл, что сегодня состоялся её первый выход на улицу! Несмотря на то что от дома Габи до супермаркета было совсем близко, девочка ковыляла с трудом.

Они пошли медленнее. Колёсики и шестерёнки в мозгу Финна продолжали крутиться. Было такое ощущение, что он упускает что-то важное в уравнении, нечто очевидное. Вероятно, дело не в генетике и не в уравнениях, а комбинации разных факторов? Мальчик стал думать о том, что взволновало его в последние несколько недель. Обо всём, что вызывало у него трепет или чувство глубокой сопричастности к чему-то большему, чем он сам. Он представил Габи на поляне среди папоротников, меняющийся ковёр палой листвы под ногами, белый дорсетский мрамор, звёзды, сияющие в ночном небе, и те, другие, которые он видел во сне. В голове зазвучал голос бабули Эв: «Гораздо дальше».

Внезапно всё сдвинулось с мёртвой точки. Финн пошатнулся и ухватился за Габи, чтобы не упасть. Ему показалось, что земля мягко просела под ногами. У него закружилась голова.

Глаза Габи широко распахнулись от удивления. Она уставилась вниз:

– Э-ээ… Финн?

Белый дорсетский камень начал, как цемент, прогибаться и менять форму под весом мальчика. Подошвы оставили в мраморе углубления, на появление которых должны были уйти долгие годы. Финн сделал ещё два шажка и оглянулся. Неглубокие выемки моментально затянулись и выровнялись. Можно было подумать, что они сделаны в пене, а не в камне. Финн остановился, наклонился и осмотрел мрамор, провёл подушечками пальцев по холодной гладкой поверхности.

Как только его пальцы коснулись камня, он испытал мгновенное ощущение, словно мир вдруг попал в фокус.

Реальность обрела резкость. Стала очень ясной. Как будто кто-то наконец правильно подобрал линзы. Картинка перестала расплываться по краям.

Финн посмотрел на Габи. Её губы дрогнули.

– Как ты…

Он не знал, что ответить. Такое просто нельзя выразить словами. Это не магия и не наука. В один миг соединилось… всё. Элементы, электричество, любовь, воздух, надежда, атомы – он чувствовал их одновременно.

Это был ключ – принимать нужно всё разом, целиком.

Потом Финн понял кое-что ещё, и его вновь посетило уже привычное ощущение, что за ним наблюдают. Он выпрямился и огляделся по сторонам. Опавшие листья вдруг взметнулись в воздух и закружились вокруг его ног, поднимаясь выше и выше, к плечам, как будто обнимая. Затем они унеслись прочь. Мальчик проводил их взглядом: они летели вдоль тротуара по направлению к банку. В сторону пожилой женщины, которую он заметил там раньше.

Их взгляды встретились. Её глаза были знакомы Финну, как свои собственные. Она ничего не произнесла вслух, но её слова эхом отозвались в его голове.

«С днём рождения, Финн. Я оставила тебе подарок».

И женщина улыбнулась ему. Он сразу вспомнил эту улыбку. Да и разве могло быть иначе, если Финн видел, как она расцветала на лицах бабушки и мамы, когда он был совсем маленьким.

«Кстати, именно я её и переставила. Теперь она находится у тебя в шкафу. Я подумала, отцу будет слишком тяжело».

Он тотчас понял, какой подарок имеется в виду. Ведь Финн давно нашёл его. Мальчик держал эту фотографию в руках.

Женщина прочитала его мысли и показала Финну его собственное воспоминание о цифровой метке на снимке. «В некоторых мирах мы с тобой провели больше времени вместе. Не забывай об этом».

Новая волна смутных воспоминаний хлынула в сознание мальчика. Вот Фейт, лет пяти или шести, играет с ним возле карьера. Вот они оба уже намного старше, хохочут на заднем сиденье старой папиной машины. Образ счастливой Фейт сменился воспоминанием о той, с которой он столкнулся на пике.

«Держись от неё подальше, ладно? Пройдёт очень много времени, прежде чем она станет мною».

Женщина отвернулась и медленно направилась в переулок, разделяющий банк и здание почты, но Финн продолжал слышать её мысли.

«Я должна возвращаться в свой мир. Теперь всё в твоих руках. Ты – первый мальчик, который может путешествовать, но гораздо важнее то, что ты – Финн. Помни, этого вполне достаточно. Ты – лучший брат на свете».

Она скрылась в переулке. Финн инстинктивно сделал шаг в том направлении, но остановился, увидев неяркий голубой свет, быстро промелькнувший между двумя домами.

Тогда он обернулся к Габи. Она опустилась на колени, ощупывая рукой затягивающиеся мраморные следы. Значит, она не видела Фейт.

– И как ты мне это объяснишь с точки зрения науки?

– Я… – Финн опять посмотрел на переулок, а затем взглянул на Габи. – Нет, тут вообще не нужно объяснять. Это просто… есть.

Габи просияла.

Он подхватил её под руку и повёл к деревянным ступенькам «Юнион Стор» так легко и беспечно, как будто сегодня был самый обычный день.

Финн мог поклясться, что в мире разлит янтарный свет. Он видел и слышал его. Вселенная расширялась, рождались звёзды, и во всех мирах менялись сердца людей.

Фейт просто не знала. Она очень долго не догадывалась об этом, а когда встрепенулась, то стало уже слишком поздно. Наверное, вас удивляет, как что-то может быть «слишком поздно» для Путешественника, повелевающего прошлым и будущим?

Я объясню. Нельзя остановить то, что прорастает внутри нас. Стыд и раскаяние пускают корни, разрастаются, гниют, отравляют. Но во мне зародилось нечто гораздо более могущественное – любовь. Наконец-то я поняла, что я получала от Финна – и что он давал мне на протяжении долгих лет. Он никогда не переставал пытаться спасти меня и делал это во всех временах, во всех вселенных.