Теория описавшегося мальчика - [43]
Яшка стоял над разродившейся Адочкой, глядя, как из ее грудей сочится молозиво.
— Как же так? — смог задать он вопрос.
Она лишь смотрела на него в ответ с какой-то грустью, с чувством большой печали. Глаза ее из голубых вдруг сделались черными, и Яшке показалось, что у Адочки случился инсульт и белки глаз затекли кровью.
— Помогите! — вскричал Яшка, но тут и все тело вслед за белками глаз Адочки почернело и стало скукоживаться в считаные секунды. А дальше из нее полезли серые перья, покрывшие руки и грудь.
Она превращается во что-то, мутирует, понял Яшка и опять закричал, теряя любимую:
— Не-е-е-ет!!! На помощь!!!
Все происходило стремительно. Время безжалостно сжалось и превратило Адочку в птицу. С серыми крыльями, черным хвостом и грустными глазами, Адочка стала обычной городской вороной.
— Что же это? — проговорил вопрос для Бога Яшка.
Он бросился на родильное кресло, пытаясь поймать птицу, но в руках у него содержалось хрупкое яйцо, получилось неловко, только оборудование сбил. Инструменты с грохотом попадали на пол, а ворона вспорхнула, уселась на открытую форточку, затем, как показалось Яшке, подмигнула ему, каркнула и вылетела из родильного дома прочь.
— Адочка! — только и прокричал вдогонку Яшка. — Любовь моя!
А потом он вернулся домой и поместил яйцо в духовой шкаф, стараясь поддерживать в нем нужную температуру, и стал терпеливо ждать.
От несчастья, желая скрыться от него, Яшка страстно набросился на изучение медицинской химии, но как-то отчаянно, зло. Он учился и плакал по утраченной любви. Он почти два месяца не спал, пока в яйце не завертелось что-то, как в клетке, не застучало изнутри. А потом яичная скорлупа треснула, от нее отвалились куски, а в центре уцелевшей половинки, освещенный лунным светом, лежал крошечный младенчик, с полпальчика. Но такой настоящий, двигающий ножками, ручками и вдобавок пустивший крошечную, едва заметную струйку в сторону космоса.
— Мальчик! — проговорил Яшка. — Я знал… Победитель!
Он стал прекрасным отцом. Каждый день бегал на молочную кухню и пипеткой вскармливал свое сиротское дитя.
Его дедушку, заслуженного кремлевского психиатра, звали Викентием, он и своего сыночка назвал в честь прадеда. Таким образом и произошел Викентий Яковлевич.
Мальчик рос не по дням, а по часам. Через полгода он казался обычным пупсом трех месяцев от роду. А еще через пару недель нагнал всех сверстников, став среднестатистическим ребенком.
Только вот когда мальчику исполнился годик и пошел второй, в один из дней, как всегда под утро, отец зашел навестить сына, проверить, все ли у него хорошо в кроватке, — ну, как водится, мокренько, сухонько?.. А обнаружил запутавшегося в пижаме с корабликами красноголового дятла. Яков Михайлович в безумии своем подумал, что дикая птица сожрала его сына, но вовремя понял абсурдность предположения. Стоял статуей, замахнувшейся на птицу каблуком ботинка. А потом дятел, выбравшись из человеческих вещей, взлетел и ринулся сквозь окно на волю. Он пробил своим телом стекло, но не упал на мостовую, а, собравшись с силами, устремился в просыпающееся небо.
— Маленький еще! — сказал кому-то Яков Михайлович. — Неразумный… В мать пошел…
Но в отличие от Адочки дятел под вечер вернулся. Уселся на подоконник и принялся стучать в только что поменянное стекло. Яков Михайлович не знал, что делать. Весь день он предавался горю, потеряв сына, но сейчас, увидев его в образе дятла, оставался в состоянии растерянности, а потому окна так скоро не открывал.
Превращение состоялось на высоте четвертого этажа. Дунул ветер, и с птицы вдруг посыпались перья, будто осенние листья. Следом голое тельце трансформировалось в тело годовалого ребенка, которое каким-то чудом держалось на пухлых пальчиках, болтаясь за окном, продуваемое всеми ветрами. И здесь Якова Михайловича словно отморозило. Он бросился к фрамуге, открыл ее, пуская атмосферу в дом, а следом и сына своего принял на руки. Обогрев и накормив дитя, он положил его в кроватку и поцеловал на ночь, за что получил награду.
— Папа, — произнес маленький Викентий свое первое слово.
С тех пор повторялась одна и та же история. На ночь птица превращалась в человека, а днем улетала в небеса.
Проходили годы, а Яков Михайлович так и не мог понять, чего больше в Викентии — человечьего или птичьего. Он неутомимо искал в своем чаде признаки какой-либо одаренности, но, кроме полета и производства неограниченного количества потомства, ничего особенного в Викентии не находил. Яков Михайлович с трудом обучил сына грамоте, но дальше с учебой дело не заладилось. В голове Викентия ничего не откладывалось, в памяти оставалось лишь незначительное. Он рос неразговорчивым, а по интеллекту просто недоразвитым. И Яков Михайлович наконец уразумел, что от вороны, даже если ее скрестить с Эйнштейном, ничего путного не родится.
«Ах, голубоглазая Адочка, — иногда бессонными ночами пенял на бывшую жену психиатр. — А как же длинные пальчики и тонкие щиколотки?..» Иногда он подолгу стоял у окна, разбрасывал под ним остатки пищи и иной раз в какой-нибудь мусорной вороне вдруг узнавал свою жену и звал тогда истерично:
«— Знаешь, для чего нужна женщина мужчине? — спросил её как-то— Для чего?— Для того, чтобы о ней не думать… Чтобы заниматься чем-то другим…».
Дмитрий Липскеров – писатель, драматург, обладающий безудержным воображением и безупречным чувством стиля. Автор более 25 прозаических произведений, среди которых романы «Сорок лет Чанчжоэ» (шорт-лист «Русского Букера», премия «Литературное наследие»), «Родичи», «Теория описавшегося мальчика», «Демоны в раю», «Пространство Готлиба», сборник рассказов «Мясо снегиря».Леонид обязательно умрет. Но перед этим он будет разговаривать с матерью, находясь еще в утробе, размышлять о мироздании и упорно выживать, несмотря на изначальное нежелание существовать.
Не знаю, что говорить о своих пьесах, а особенно о том месте, какое они занимают в творческой судьбе. Да и вряд ли это нужно. Сказать можно лишь одно: есть пьесы любимые — написанные на «едином» дыхании; есть трудовые когда «единое» дыхание прерывается и начинается просто тяжелая работа; а есть пьесы вымученные, когда с самого начала приходится полагаться на свой профессионализм. И как ни странно, последние зачастую бывают значительнее…Дмитрий ЛипскеровПьеса «Река на асфальте» принадлежит именно ко второй категории — к сплаву юношеского вдохновения и первой попытки работать профессионально… С тех пор написано пять пьес.
Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов.
Изящная, утонченная, изысканная повесть с небольшой налетом мистицизма, который только к месту. Качественная современная проза отечественной выделки. Фантастико-лирический оптимизм, мобильные западные формы романов, хрупкий мир и психологически неожиданная цепь событий сделали произведения Дмитрия Липскерова самым модным чтением последних лет.
Два пожилых человека — мужчина и женщина, любившие друг друга в молодости и расставшиеся много лет назад, — встречаются на закате жизни. Их удел — воспоминания. Многое не удалось в жизни, сложилось не так, как хотелось, но были светлые минуты, связанные с близкими людьми, нежностью и привязанностью, которые они разрушили, чтобы ничего не получить взамен, кроме горечи и утраты. Они ведут между собой печальный диалог.
Я знаю, какой трепет, радость, удивление испытываешь, когда впервые видишь свой текст опубликованным. Когда твои слова стали частью книги. Удивительное ощущение. Я знаю, что многие, кто приходит на мои страницы в социальных сетях, на мои учебные курсы и даже в Школу копирайтинга, на самом деле, находятся в большом путешествии — к своей книге. Пусть это путешествие будет в радость! С любовью, Ольга Соломатина@osolomatina.
Сборник включает рассказы писателей, которые прошли интенсивный курс «С чего начать» от WriteCreate. Лучшие работы представлены в этом номере.
Бухарест, 1944 г. Политическая ситуация в Румынии становится всё напряженнее. Подробно описаны быт и нравы городской окраины. Главные герои романа активно участвуют в работе коммунистического подполья.alexej36.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Философ – это тот, кто думает за всех остальных?» – спросил философа Якова школьник. «Не совсем, – ответил Яков. – Философ – это тот, кто прячется за спины всех остальных и там думает». После выхода первой книги о философе Якове его истории, притчи и сентенции были изданы в самых разных странах мира, но самого героя это ничуть не изменило. Он не зазнался, не разбогател, ему по-прежнему одиноко и не везет в любви. Зато, по отзывам читателей, «правила» Якова способны изменить к лучшему жизнь других людей, поэтому многие так ждали вторую книгу, для которой написано более 150 новых текстов, а художник Константин Батынков их проиллюстрировал.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.