Теория невероятности - [22]

Теперь Сергей захотел посмотреть на картины художника, которые хранились в Брюсселе, он был уверен, что бельгийская коллекция Матисса была почти такой же значительной, как и парижская, во всяком случае, не хуже Эрмитажа. Однако же, зала Матисса не было вообще. Он нашел зал, посвященный импрессионистам и там натолкнулся на картину «Интерьер в красных тонах». Это была работа 1946 года, поздний Матисс, как говорят специалисты, когда художник уже устал от классических форм импрессионизма и все больше уходил к первобытной простоте и выразительности, где главную роль играли геометрия очертаний и точность цветовой гаммы.

Правда, быть в музее Современного искусства и пройти мимо картины Давида «Смерть Марата» было бы верхом невежества. Этот шедевр, который много лет принадлежал Бельгийскому музею современного искусства был чуть ли не главной приманкой для туристов. Почему-то смерть и кровь всегда больше всего привлекали человеческое внимание.

Большое полотно Давида большого впечатления на Сергея не произвело. Возможно, фотографический принцип изображение места трагедии, где не было и намека на правду, как-то отталкивало взгляд профессионала, может быть, как профессионал Сергей слишком хорошо знал истинное нутро смрти и истинную ценность большинства профессиональных революционеров? Но когда он рассматривал эту смерть к нему подошли.

– Вам не кажется, что вы выбрали весьма символичное полотно: тогда со смерти Марата началась смерть французской революции. А наша первая встреча совпала с началом смерти Советского Союза. Помните?

– Да, Андре, помню.

– Странно, вы подцепили меня тогда именно на идеологии. Сыграли на том, что Россия переживала плохие времена.

– Андре, я сейчас в отставке.

– Вот как?

– Да, мой приезд не связан ни с вами, ни с вашими теперешними связями и работой. Мне не известно об этом ничего.

– Вот как?

– Мой переход из КГБ СССР в СБУ был непростым переходом. Все связи я оставил в России. Докладная записка о моей встрече с вами тоже, скорее всего, осталась всего лишь докладной запиской, если кто-то вообще успел ее прочитать.

– Вы хотите сказать, что о наших… договоренностях… никому не известно?

– Это не так. Было известно. Докладная записка пылится где-то в архиве. Если на вас не вышли, следовательно, или эта информация потеряна, или…

– Или что?

– Или вас «законсервировали» до лучших времен.

– Приятно чувствовать себя фламандской селедкой…

– Говорю как есть.

– Вы всегда были со мной обезоруживающе откровенны.

– Да, поэтому могу сказать вам, что встреча со мной была, скорее всего, ошибкой. Думаю, за мной приглядывают. Не следят, не ведут, но приглядывают. Если начнут что-то копать, может быть и докопаются.

– Возможно, что и так. Да, я не знаю цели вашего приезда. Скорее всего, вы и не откроете мне ее.

Сергеев утвердительно кивнул в ответ головой, мол, не открою.

– Но если вам понадобится какая-то помощь, обращайтесь, сейчас я имею некоторые возможности. Вот номер мобильного.

– Запомнил. Благодарю вас, Андре. Всего хорошего.

– И вам всего наилучшего, Серж.

Глава четырнадцатая И это они называют свиданием!

Встреча с Андре вызвала у Сергея множество чувств, и пришли воспоминания о его командировке, как раз перед распадом СССР… Господи, как же это все было давно!

В любом случае, настрой на спокойное лицезрение картин пропал. Надо было бы осмыслить последнюю встречу и решить, насколько ему удалось не ввязаться в вечную игру спецслужб. Или это иллюзия, что он вообще был вне игры?

Что-то все получается не так, слишком все просто и в тоже время, его не покидает ощущение, что все слишком-слишком сложно. А разгадывать многоходовые комбинации специалистов спецслужб – это не самый сильный конек Сергеева, ему своей работы хватало. Вот, например, встретиться, завербовать, найти к человеку подход, нащупать какие-то общие темы, тут Сергей всегда был на высоте. Сочетание хорошего знания психологии, высокой эрудиции и здоровой наглости, наложенное на простецкую физиономию часто давали выигрышную комбинацию.

Что же, получить наслаждения от искусства не получиться, так хоть какую пользу извлечь от шатания по музею! И Сергей стал просто прохаживаться из зала в зал, стараясь определить, нет ли за ним слежки. Слежки не было точно. Не все навыки были растеряны. А пока надо было пробраться поближе к выставочному залу. Кажется, выставка Уорхолла на первом этаже.

Итак, Андре Вильяр. Он был человеком, который занимался поставками оружия. Француз. Левые убеждения в семье. Подходящая мишень для вербовки. Сергей работал с ним ровно три месяца. И на третий месяц они договорились о сотрудничестве. Жаль только, что уже через три дня после их встречи Сергей был отозван в Москву, а потом был переведен в Киев. Значит, сейчас Андре серьезно продвинулся. Но в чем? В торговле оружием? Тогда он вряд ли стал с такой тревогой следить за мной. И потом. Андре знал о моем приезде заранее. Как? Почему? Почему ему понадобилась эта встреча? Черт подери! Столько вопросов, и нет ни одного ответа. И кто в конце-концов убил Лору Пальмер? Да уж, в жизни судьба так порой напутает, что Твин-Пикс просто отдыхает… Интересно, где же сейчас работает или служит Андре? И кому задать этот вопрос? Или никому лучше его не задавать. До поры, до времени. Наверное, пусть это останется маленькой тайной. В конце-концов, на фоне больших тайн и громадных денег, которые стоят за ними, эта тайна кажется пустяковой.