Теория и практика создания пьесы и киносценария - [25]

Виктор Гюго

В 1827 году произошло запоздалое, но сенсационное вторжение романтизма во французский театр. Знаменосцем нового движения стал Виктор Гюго. Его обращение в новую веру было внезапным, и он провозгласил о нем с сокрушающей силой в предисловии к своей пьесе «Кромвель», в октябре 1827 года. Гюго и драматурги, объединившиеся вокруг него, в своих пьесах в большей или меньшей степени следовали шекспировским образцам и занимали ведущее положение во французском театре того периода. Романтизм в Германии уже миновал зенит своего развития и стал теперь искусственным и напыщенным. Эти тенденции нашли свое отражение и в творчестве Гюго; его драмам недоставало глубины Гёте и пылкости Шелли. Но его творчество представляет собой важное звено в развитии романтизма. Гюго стремился спустить романтизм на землю, ослабить его метафизическое содержание, сделать его натуралистическим. Предисловие к «Кромвелю» он начал смелым заявлением: «И вот перед нами новая религия и новое общество; на этой двойной основе должна была возникнуть новая поэзия... Собьем старую штукатурку, скрывающую фасад искусства. Нет ни правил, ни образцов; или вернее нет иных правил, кроме общих законов природы». Центральным моментом концепции романтической драмы Гюго является идея гротеска: «Итак, гротеск составляет одну из величайших красот драмы». Однако гротеск не может существовать сам по себе. Мы должны добиться «совершенно естественного сочетания двух начал, величественного и гротескного, которые встречаются в театре так же, как они встречаются в жизни и вселенной». Совершенно очевидно, что «гротескное» и «величественное» означают все те же материальный мир и мир духа. Гюго говорит, что «первое из них представляет животное начало в человеке, второе — душу». Мысль Гюго в точности совпадает с идеями Шлегеля и Кольриджа: драма отражает «непрерывную борьбу двух противоположных начал, которые всегда сталкиваются в жизни, оспаривая власть над человеком от колыбели до могилы».

Творчество Гюго — мост между романтизмом и реализмом: оно показывает, что переход от первого ко второму происходил без каких-либо изменений основной идеи. В еще даже большей степени, чем в чрезмерно перегруженных и несколько мелодраматических пьесах Гюго, это проявляется в его эпических романах. Мысль Гюго о том, что задача искусства состоит в создании гротеска, оказала большое влияние на приемы реализма; впоследствии у реалистов отняли эту мысль, и она нашла свое возрождение в неоромантическом движении экспрессионизма. Примечательно и то внимание, которое Гюго уделял местному колориту: «Местный колорит должен быть не на поверхности драмы, а в ее существе, в самом сердце произведения».

Политические воззрения Гюго отличались большей определенностью по сравнению со взглядами представителей более ранних группировок романтического движения. События развивались стремительно; размежевание социальных сил становилось все более отчетливым, и вера Гюго в права человека привела его на политическую арену. Во время событий, последовавших за революцией 1848 года, демократические убеждения Гюго оказались в резком противоречии с волной реакции, начавшейся после подавления революции. В 1851 году он был принужден покинуть Францию, и только падение империи в 1870 году позволило ему вернуться на родину.

Середина XIX века

Период, который Гюго провел в изгнании, ознаменовался окончательной консолидацией капиталистической системы, победой крупной промышленности, ростом мировой торговли — все вместе это подготовило переход к современному империализму. Одновременно происходили быстрый рост организованности пролетариата и обострение классовых противоречий. В 1848 году Карл Маркс и Фридрих Энгельс опубликовали «Коммунистический манифест». В том же году произошли революции во Франции и Германии, а в Англии к серьезным волнениям привело движение чартистов. Революции в Германии и Франции привели к усилению господства буржуазии — но в обоих случаях жизненно важную роль сыграл рабочий класс. Во Франции падение в феврале 1848 года Луи Филиппа привело к образованию «социальной» республики; июньская попытка правительства разоружить парижских рабочих и изгнать безработных из города привела к восстанию рабочих, подавленному лишь после пяти дней кровавых боев.

В течение последующих двадцати лет гражданская война в Америке уничтожила рабство; народ Соединенных Штатов стал нацией не только объединенной, но и владеющей такими ресурсами рабочей силы и сырья, которые делали страну ведущей индустриальной державой мира. Добилась воссоединения и Италия. Тем временем Пруссия под руководством Бисмарка заняла главенствующее положение среди германских государств; возникла Северно-Германская конфедерация, и Бисмарк начал методически готовиться к неизбежной войне с Францией.

В эти же годы научные открытия революционизировали представления человека об окружающем мире и о самом себе. В 1859 году вышел в свет труд Дарвина «Происхождение видов».

Маркс и Энгельс

За эти двадцать лет Маркс и Энгельс создали свою, имеющую всемирное значение философию, которой суждено было стать боевой теорией движения рабочего класса. Часто считают, что марксизм — это механистическая догма, пытающаяся свести и человека и природу к узкому экономическому детерминизму. Те, кто придерживается такой точки зрения, очевидно, не знакомы ни с всеобъемлющими философскими трудами Маркса и Энгельса, ни с основами их экономического учения. Маркс принял гегелевский диалектический метод, но отбросил гегелевскую метафизику. Говоря словами Маркса, нужно было «в шелухе мистицизма обнаружить рациональное зерно». Вместо того чтобы считать явления реального мира проявлениями абсолютной идеи, Маркс говорил, что «идеальное — это не что иное, как материальное, перенесенное в человеческую голову». Это означает последовательное отрицание конечной истины. Энгельс говорил: «Эта диалектическая философия разрушает все представления об окончательной абсолютной истине и о соответствующих ей абсолютных состояниях человечества... Для диалектической философии нет ничего раз навсегда установленного, безусловного, святого. На всем она видит печать неизбежного падения». В то же время диалектический материализм отвергает механистический метод ранних материалистов, которые, не располагая диалектикой, считали явления неизменными и неподвижными.