Теория и история. Интерпретация социально-экономической эволюции - [15]
Важнейшей попыткой отыскать абсолютные и вечные критерии ценности стала доктрина естественного права [6].
Термином «естественное право» пользовались разные школы философии и юриспруденции. Многие доктрины апеллировали к природе с целью обосновать свои постулаты. Под маркой естественного права было выдвинуто множество ложных тезисов. Не составляет особого труда вскрыть ошибки, общие для большей части этих направлений мысли. И не удивительно, что у многих философов появляется насторожённость, как только кто-то ссылается на естественное право.
Несмотря на это было бы серьёзной ошибкой игнорировать тот факт, что все разновидности этой доктрины содержали здравую идею, которую невозможно ни скомпрометировать связью с необоснованными причудами, ни дискредитировать какой-либо критикой. Задолго до экономистов классической школы, открывших, что в сфере человеческой деятельности существует регулярность в последовательности явлений, поборники естественного права смутно осознавали этот неотвратимый факт. Из сбивающего с толку многообразия доктрин, проходивших под рубрикой естественного права, выкристаллизовался набор теорем, которым не страшны никакие придирки. Во-первых, это идея существования заданного природой порядка вещей, к которому человек, если он хочет добиться успеха, должен приспосабливать свои действия. Во-вторых, единственным средством, которым располагает человек для познания этого порядка, является мышление и рассуждение, и ни один существующий общественный институт не является исключением из числа подлежащих исследованию и оценке посредством дискурсивного рассуждения. В-третьих, не существует никаких иных критериев оценки любого образа действий либо индивида, либо группы индивидов, кроме результатов этих действий. Будучи доведённой до своих конечных логических следствий, идея естественного права в конечном счёте привела к рационализму и утилитаризму [7].
Движение социальной философии к этому неизбежному выводу замедлялось множеством препятствий, устранение которых было непростым делом. На этом пути было множество (мешавших философам) ловушек и запретов. Исследовать превратности эволюции этих доктрин – задача историков философии. В контексте нашего исследования достаточно упомянуть только две из этих проблем.
Между учениями разума и догматами церкви существовал непримиримый антагонизм. Некоторые философы были готовы отдать безусловное верховенство последним. Истину и определённость, заявляли они, можно найти только в откровении. Разум человека может ошибаться, и человек не может быть уверен, что в своих умозрениях, он не сбит с истинного пути дьяволом. Другие мыслители не приняли такого решения этого антагонизма. По их мнению, заранее отвергать разум абсурдно. Разум также исходит от Бога, наделившего им человека, так что подлинного противоречия между догматами и правильными учениями разума быть не может. И задача философов состоит именно в том, чтобы продемонстрировать, что они соответствуют друг другу. Центральной проблемой схоластической философии было показать, что человеческий разум без помощи откровения и Священного писания, посредством свойственных ему методов логического рассуждения, способен доказать аподиктические истины догматов откровения <Rougier L. La Scholastique et le Thomisme. – Paris, 1925. P. 102–105, 116–117, 460–562>. Между верой и разумом подлинного конфликта не существует. Законы природы и божественные законы не противоречат друг другу.
Однако такой способ решения проблемы не устранил антагонизма; он просто сместил его в другую область. Конфликт существует уже не между верой и разумом, а между томистской философией [8] и другими способами философского рассуждения. Мы можем оставить в стороне настоящие догматы, такие, как Сотворение мира, Воплощение, Троица, поскольку они не оказывают прямого влияния на проблемы отношений между людьми. Но остаётся много проблем, в отношении которых христианские церкви и конфессии не готовы уступить мирскому рассуждению и оценке с точки зрения общественной пользы. Таким образом, признание естественного права со стороны христианской теологии было всего лишь условным. Оно касалось только определённого типа естественного права, не противоречившего учению Христа в интерпретации этих церквей и конфессий. Оно не признавало верховенства разума и было несовместимо с принципами утилитарной философии.
