Теория и история. Интерпретация социально-экономической эволюции - [10]

Глава 2. Знание и ценность

1. Доктрина предвзятости

Обвинение в предвзятости выдвигалось против экономистов задолго до того, как Маркс интегрировал его в свои доктрины. Сегодня оно разделяется почти всеми авторами и политиками, которые хотя во многих отношениях и находятся под влиянием марксистских идей, не могут просто считаться марксистами. Смысл их упрёков отличается от смысла в контексте диалектического материализма. Поэтому мы должны разграничить две разновидности доктрины предвзятости: марксистскую и немарксистскую. Первая будет обсуждаться ниже по ходу критического анализа марксистского материализма. В этом параграфе рассматривается только последняя.

Сторонники обеих разновидностей доктрины предвзятости признают, что их позиция была бы крайне слаба, если бы они обвиняли в предвзятости только экономистов, не возлагая ту же самую вину на все отрасли науки. В результате, они расширили доктрину предвзятости, – но нам нет необходимости обсуждать здесь эту расширенную доктрину. Мы можем сконцентрироваться на его ядре – утверждении, что экономическая наука неизбежно не является wertfrei <ценностно нейтральный (нем.) – Прим. перев.>, а заражена предвзятостью и предубеждениями, укоренёнными в ценностных суждениях. Ибо все аргументы, выдвинутые в поддержку доктрины общей предвзятости, также используются в попытках доказать специальную доктрину предвзятости, касающуюся экономической науки, тогда как некоторые из аргументов, выдвинутые в пользу специальной доктрины предвзятости, явно неприменимы в общей доктрине.

Некоторые современные защитники доктрины предвзятости пытались связать её с фрейдистскими идеями. Они утверждают, что предвзятость экономистов не является сознательной. Последние не отдают себе отчёта в своих предубеждениях и непреднамеренно ищут результаты, которые полностью подтвердят их предрешённые выводы. Из глубин подсознания подавленные желания, неизвестные самому размышляющему человеку, оказывают возмущающее влияние на его рассуждения и направляют его мысли к результатам, согласующимся с вытесненными в подсознание его желаниями и побуждениями.

Однако разделяемый вариант доктрины предвзятости не имеет значения. Любой из них вызывает одни и те же возражения.

Ибо ссылка на предвзятость, намеренную или подсознательную, неуместна, если обвинитель не в состоянии ясно показать, каковы недостатки рассматриваемой теории. Имеет значение лишь одно: является теория обоснованной или необоснованной. Это устанавливается дискурсивным рассуждением. Раскрытие психологических сил, движущих автором никак не умаляет обоснованности и правильности теории. Мотивы мыслителя не играют никакой роли для оценки его достижений. Сегодня биографы истолковывают творчество гениев как продукт их комплексов и эротических импульсов и сублимации сексуальных желаний. Их исследования могут быть ценным вкладом в психологию или скорее в тимологию (см. ниже, гл. 12, раздел 1), но никак не влияют на поведение тех, чьи биографии пишутся. Самые изощрённые психоаналитические исследования жизни Паскаля ничего не скажут о научной обоснованности или необоснованности его математических и философских теорий.

Если недостатки и ошибки теории раскрываются посредством дискурсивного рассуждения, историки и биографы могут попытаться найти их причину в предвзятости автора. Но если против теории нельзя выдвинуть никаких разумных возражений, не имеет значения, какие мотивы двигали её автором. Пусть он был предвзят. Но тогда мы должны признать, что его так называемая предвзятость произвела на свет теоремы, успешно выдержавшие все возражения.

Ссылки на предвзятость автора не заменят опровержения его теорий логичными аргументами. Те, кто обвиняют экономистов в предвзятости, просто демонстрируют, что затрудняются опровергнуть учения экономистов с помощью критического анализа.

2. Общее благо против особых интересов

Экономическая политика направлена на достижение определённых целей. При их обсуждении экономическая наука не подвергает сомнению ценность, которую действующие люди присваивают этим целям. Она просто исследует два момента: во-первых, пригодна ли эта политика для достижения целей, которые стремятся достичь те, кто её рекомендует и реализует. Во-вторых, не приводит ли эта политика к результатам, которые являются нежелательными с точки зрения тех, кто рекомендует и реализует её.

Надо признать, что язык, которым экономисты, особенно предшествующих поколений, излагали результаты своих изысканий, можно было легко истолковать неправильно. Обсуждая конкретную экономическую политику, они выражались языком, который был бы адекватным с точки зрения тех, кто рассматривал возможность её использования для достижения определённых целей. Именно потому, что экономисты не были предвзятыми и не ставили под сомнение выбор целей действующих людей, они представляли результаты своих размышлений в форме, принимавшей оценки действующих субъектов без доказательств. Устанавливая пошлины или декретируя минимальные ставки заработной платы, люди стремятся к достижению определённых целей. Если экономисты полагали, что та или иная политика приведёт к достижению целей, преследуемых её сторонниками, они называли её хорошей без доказательств, подобно тому, как врач называет определённое лечение хорошим, так как он достигает цели – излечения своего пациента.