Теория хаоса и стратегическое мышление - [4]

На теоретическом уровне мы видим устрашающее количество докторов наук, пытающихся понять модели войн в истории. В 1972 г. Дж. Дэвид Сингер и его окружение провозгласили о том, что выявили регулярность в скачках глобального насилия на протяжении 150-летнего периода - "Выясняется довольно точная периодичность с доминантой высшей точки примерно в 20 лет" - так же как и пик начала войн приходится на март и апрель.Целью исследования Сингера было использовать периодичность как ключ к факторам, которые приводят к росту насилия. Другие авторы соединили модели конфликта с "длинными циклами мирового лидерства" (Модельски), моделями стабильности полюсов (Уолтс) и с волнами циклов экономического благоденствия и упадка Кондратьева (различные авторы). Как и с моделью Дюпоя, теория хаоса может послужить инструментом, который трансформирует эти субъективные дела от кабинетных игр в предсказывающие модели. Исследователи хаоса уже нашли неожиданные паттерны в несравнимых социальных феноменах, таких как уровень цены на хлопок и распределение национального дохода США. Этот признак универсальности - принцип, что различные нелинейные системы имеют внутренне идентичные структуры, является также и принципом теории хаоса.

Также остается немало исследований, которые нужно произвести в отношении применения теории хаоса к операционному и тактическому анализу. С одной стороны, процесс сражения повсеместно известен как неупорядоченное явление и поэтому поддается нелинейному анализу. С другой стороны, в боевых действиях принимает участие ограниченное количество действующих лиц, как мы их определяем это, в основном, одна сила против другой; следовательно, уровень театра военных действий, вероятно, выпадает из теории хаоса, которая описывает поведение большого количества акторов. Кроме того, командиры прилагают большие усилия для того, чтобы заставить вооруженные силы действовать и взаимодействовать в линейном, механицистском и поочередном порядке. Такие изобретения как иерархия званий, воинская дисциплина, структура подразделений, военные традиции и структурированный порядок операций служат для обеспечения регламента и устранения беспорядочного поведения. Это в дальнейшем ограничивает динамизм систем и подразумевает, что теория хаоса может иметь лишь ограниченное применение на уровне военной стратегии. В действительности же является ли сражение хаотичным или нет? На этот вопрос можно дать два полноценных ответа. Один состоит в том, что процесс боя рассматривается как исключительно хаотичный, но модерируемый организованной системой с различными степенями успешности, как было уже указано ранее. Вторая возможность состоит в рассмотрении процесса боя как исключительно линейного и нехаотичного, и утверждает, что беспорядочным является индивидуальное восприятие боя. В любом случае, эти вопросы приведут к новым исследованиям.

Критический порог

Настоящая ценность теории хаоса находится на высшем уровне - в сфере национальной стратегии. Хаос может изменить метод, с помощью которого мы рассматриваем весь спектр человеческих взаимодействий, и в котором война занимает лишь особую часть. Международная среда является превосходным примером хаотической системы. Интригующее место теории хаоса - "самоорганизованная критичность" - превосходно соответствует ей в качестве анализа. Бэк и Чен дали следующее определение самоорганизованной критичности: "Большие интерактивные системы постоянно путем организации доводят себя до критического состояния, в котором небольшое событие может запустить цепную реакцию, которая может привести к катастрофе... Несмотря на это, композитные системы производят больше небольших событий, чем катастроф, а цепные реакции всех размеров являются интегральной частью динамики... Кроме того, композитные системы никогда не достигают равновесия, но наоборот, эволюционируют от одного метасостояния (т.е. временного состояния) к следующему".

В IBM исследуют эту теорию применяя песочные кучи: песчинки складывают одна к одной до тех пор, пока в результате критического состояния последняя не создаст лавину. После такого катастрофического перераспределения система становится относительно стабильной до тех пор, пока не происходит следующая перегруппировка.

Интересно, что в политической науке существует ряд метафор, которые намекают на критичность. Представление международного кризиса в качестве "пороховой бочки" является наиболее распространенным. Нужно отдать должное, с одной стороны эта метафора довольно точна: распространение огня в лесу является четким примером хаотической системы и моделировалось Баком, Ченом и Тангом. Как бы то ни было, идея пороховой бочки - как взрывоопасного объекта, ожидающего поднесения спички - кратко передает динамическую природу международных отношений. Новейшей метафорой является концепция "спелости", как ее называет Хаас и др. Эта точка зрения на международные переговоры состоит в том, что некоторые диспуты неразрешимы по ряду причин до тех пор, пока не пройдет определенное время и они не "поспеют". Следовательно, ключ к успешным переговорам лежит в определении и эксплуатации этого критического состояния.