Теория Фокса - [2]
— Что за ерунда? Цикады? Какое значение это может иметь? Как это вообще может быть важно? — он от отчаяния почти перешел на крик. Парочка на соседней скамейке обернулась.
— Стратегия, на которой основано выживание целого вида, как она может быть не важна?
— Нет, это несерьезно. Этот пример не считается. Мне нужно что-то существенное.
Я знал, что цикад будет недостаточно, чтобы его успокоить. Ему нужно что-то большое. А что, если…?
— Теория замены частей тела.
— Что это? — он наклонил голову.
— Теория искусственного интеллекта.
— И это синтез чего?
— Истории, бизнеса и геополитики. Да практически всего. Как много ты знаешь об индустриальных революциях?
— Не много. Паровая машина, электричество и потом компьютеры с интернетом, по-моему. Я знаю не больше, чем любой другой. А что?
— Паровой двигатель, электричество и компьютер. Три главные индустриальные революции человечества. Три главных тренда, которые сформировали весь современный мир. Ты не можешь увидеть будущее, если ты не поймешь их природу. Что у них общего?
— Говори прямо. Я никогда не понимал твоих загадок.
— Индустриальные революции — это замена частей тела.
— Причем тут части тела? — его глаза сузились.
— Что заменил паровой двигатель? Какую часть человеческого тела?
— Хмм. Ноги?
— Именно. Чтобы перевозить грузы, мышцы стали не нужны. Достаточно поезда или машины. Вторая революция — электричество — сделала ненужными руки. Электрические инструменты, конвейер и потом роботы — нужда в руках отпала. Затем компьютер с интернетом заменили нервную систему. Это была третья революция — теперь информация может быть передана без человека.
— И память, наверное, тоже. — добавил он.
— Именно. Чтобы сохранять информацию, человек более не нужен.
— И что дальше? Четвертая революция?
— Что еще можно заменить? Какую часть тела?
— Мозг? Это то, что искусственный интеллект заменит, да? Мозг?
— До мозга.
Он посмотрел на меня искоса.
— Глаза и уши, Нельсон. Зрение и слух. Сенсоры. Раньше компьютеры не могли самостоятельно воспринимать внешнюю информацию. Они не понимали, что изображено на картинках, не распознавали звуки и речь. Теперь могут. Мы научили их. Раньше, чтобы распознать изображения и звук, был нужен человек. А теперь компьютер справляется с этим сам. Он получил зрение и слух. И поэтому сенсорная революция даже мощнее, чем пар, электричество и интернет.
— Потому что это заменяет часть человеческого тела… — пробормотал он.
— Сначала ноги, руки и нервная система с памятью. Теперь зрение и слух. Это повторение одной и той же закономерности, Нельсон.
— И как это все использовать?
— А вот тут-то в дело и вступает синтез.
— Как?
— Надо добавить историю. Посмотри, к чему привели первые три индустриальные революции.
— И к чему же?
— К гегемонии стран, которые возглавили эти революции. Или, точнее, одной страны — Англии — и её последователя — Америки. Знаешь, что удивительно? На самом деле первая революция началась в Италии.
— В Италии? — он вскинул брови.
— Да. Все началось с Галилея. На каком-то особенно занудном церковном служении в Пизе он смотрел на колеблющуюся лампаду, и от нечего делать начал считать свой пульс. И вдруг понял, что как бы быстро лампада не колебалась, одно колебание всегда занимало одно и то же время.
— Конечно. — сказал Нельсон. — Лампада — это же маятник. Длина маятника, а не его скорость или амплитуда, определяют время между колебаниями.
— Закон маятника. Он дал Галилею то, что ни у кого раньше не было — возможность точно измерять время. Он нашел способ надежно и научно, а не с помощью песочных или солнечных часов, измерять время. И это положило начало науке. Время стало началом всего.
— Религия от скуки породила науку…
— Удивительно, не правда ли? — спросил я. — Но, конечно, потом католическая церковь все-таки добралась и до Галилея. По счастью, Англия была более гостеприимна к сумасшедшим ученым, и начатое Галилеем продолжил Ньютон. Он взял его наработки и изобрел дифференциальные уравнения, без которых нельзя измерить изменения во времени. И это проложило дорогу всему остальному. И в итоге подчинило весь мир. Поскольку англичане сделали искусственные ноги, руки и нервную систему, они получили преимущество в производительности труда. Другим странам нужно было десять человек, чтобы переместить тонну земли на один километр за день. Британии было достаточно одного. Колоссальное преимущество! Рост производительности труда вызвал рост населения и ускорил научный прогресс, что быстро сделало английскую армию самой мощной в мире. И постепенно маленький и никому не нужный островок на северо-западе Европы становится Британской Империей, в то время как могущественная Италия сжимается до не более чем туристического направления. И поэтому мир говорит на английском, а не на итальянском. Так что, как видишь, наука решает кому жить, а кому раствориться в забвении.
— И что теперь? Что тут можно синтезировать?
— Сейчас мы в начале четвертой революции. Сенсорной. И её последствия будут не менее грандиозными — она пройдет как цунами, сметая все на своём пути. Она началась в Америке, так же, как и первая революция в Италии. Но смогут ли Штаты её приручить? Кто победит в этой революции? Нельсон, ты же эксперт в сборе данных. Скажи мне, кто станет новой Англией?
Трис живет обычной жизнью семнадцатилетней девушки, но все меняется, когда незнакомый парень просит ее о странной услуге. Он и его команда являются чем-то вроде ангелов правосудия, помогая слабым и угнетенным отомстить своим обидчикам. Но так ли уж невинны те, кто обращается к ним за помощью? И кто тогда судит их самих?
«Меньше знаешь — крепче спишь» или всё-таки «знание — сила»? Представьте: вы случайно услышали что-то очень интересное, неужели вы захотите сбежать? Русская переводчица Ира Янова даже не подумала в этой ситуации «делать ноги». В Нью-Йорке она оказалась по роду службы. Случайно услышав речь на языке, который считается мёртвым, специалист по редким языкам вместо того, чтобы поскорее убраться со странного места, с большим интересом прислушивается. И спустя пять минут оказывается похищенной.
Он: Я всё ещё её люблю. Любил, даже когда думал, что она с другим. Запретил себе о ней вспоминать, запретил мечтать. И вот она стоит передо мной, среди дворцовой роскоши. Авриэль Роннер, фрейлина новой императрицы. И она свободна! Она: Я фрейлина её величества и вполне довольна своей жизнью. Только в городе начала твориться сущая чертовщина, которая не дает мне покоя. А ещё этот странный командир дворцовой стражи и его навязчивое внимание… Только этого мне не хватало!
В рассказе «Перевал» журналистка отправляется в экспедицию в Уральские горы, чтобы выяснить причину гибели советских альпинистов, где находит секретную воинскую часть и оборудование, предназначение которого, в свою очередь, также может претендовать на звание загадки века. В рассказе «Билет на спасение» главный герой выигрывает в лотерею, получая право безнаказанно совершить одно преступление, и замышляет крупную кражу, но его девушка попадает в беду. Сможет ли он уступить ей свой билет? В рассказе «Небо завтрашнего дня» на пороге экологической катастрофы героине предстоит решить, готова ли она спасти свою жизнь ценой жизни сына?
За ветхим окном деревенского дома в тени ночного зимнего сада бродит уродливый призрак. Это приводит в состояние ужаса городского парня, оказавшегося заложником этого дома. Теперь ему предстоит разобраться: к чему ведет такое соседство – к гибели или спасению? А может это и не призрак вовсе?
После катастрофы звездолёта осталась в живых только маленькая девочка – потому что мать отдала ей свой кислород. Когда девочка повзрослела, у неё обнаружился неожиданный дар. Благодаря этому она попала в команду космических спасателей. Но для работы спасателем одних технических знаний мало. Космос подкидывает такие загадки, которые разгадает не каждый детектив. Выяснилось, что повзрослевшая девочка успешно справляется и с этими проблемами. В процессе написания.