Теория Фокса - [15]

— …молекула начнет бесконечно копировать себя! — воскликнул я.

— И найдет способ выжить и передать сообщение дальше, по цепочке, через толщу миллиардов лет, — он улыбнулся. — Можно полностью положиться на её стремление выжить и размножиться — сообщение будет доставлено. Молекула, конечно, к тому времени эволюционирует до неузнаваемости, может быть даже сможет строить космические корабли и путешествовать между звездами. Но так даже лучше — в твоих интересах, чтобы сообщение распространилось повсюду.

— Но как? Где сохраняется сообщение?

— Как где? В нашем ДНК. Это база данных с почти что целым гигабайтом информации. И там столько избыточного года, что спрятать в ней сообщение не составляет труда.

— Мусорное ДНК…

— Они называют её мусором, потому что не понимают её цель. Умно ли считать то, что ты не понимаешь, мусором?

— Но это означает…

— Да, Джим. Мы переносчики. Почтальоны. Мы все — ни что иное, как носители информации. Как карточка памяти на брелке у школьника. С той лишь разницей, карточка сама не размножается. Глубоко внутри себя мы несём это секретное сообщение, зашифрованное и запрятанное внутри каждой нашей клетки. И передаем его каждому следующему поколению. Это сообщение — цель органической жизни. Всего живого.

— Мы почтальоны…

Он кивнул.

— Если я почтальон, где мой сахар? Где моё вознаграждение?

— Ха, Джим, — он усмехнулся. — Жизнь. Жизнь — это то, что ты получаешь за доставку сообщения. Сама жизнь — вот твой сахар.

Фил сидел рядом со мной, всматриваясь в пар, клубящийся над нагревающимся песком. Начинался прилив, вода развернулась и стала быстро подниматься, отвоёвывая всё новые полоски песка. Одинокая чайка патрулировала территорию вокруг нас, оставляя за собой вереницу тонких следов.

— Мы нашли сообщение почти десять лет назад, — вдруг сказал он. — Оно древнее. Оно сидит в нас как минимум со времени первых бактерий. Каждая клетка всего живого на этой планете несёт в себе зашифрованное сообщение. Одно и тоже короткое сообщение. — он на секунду задумался: — И теперь наконец-то мы готовы сделать следующий шаг.

Я вскочил и метнулся к нему.

— Ты, ты расшифровал его!

— В прошлом году.

— Что? Что в нём!?

— Послушай, — сказал он еле слышно, слегка наклонившись и заговорщицки посмотрев по сторонам. — Ты правда хочешь знать?

И затем:

— Вот сообщение дословно: «Продается подержанная спиральная галактика. В рабочем состоянии и большим запасом водорода. Хороший район. Тихие, приличные соседи»…

Я, как оглушенный, смотрел на него.

— Это спам, Джим.

Мои руки наливались тяжестью, пульсируя.

— Мы — разносчики спама? Цель всей органической жизни — это доставка рекламы, спама?! — я заскрежетал зубами.

Фил просто кивнул.

— Все это всё, — я обвел головой круг, — лишь чтобы доставить рекламное сообщение?

— А-ха-ха! — Фил вдруг разразился хохотом, перекрывая шум прибоя. — Ну конечно же нет, Джим. Это было бы слишком жестоко.

Кровь стучала у меня в висках.

— Джим, почему ты не спрашиваешь самое главное?

Я смотрел на него, не в силах ничего сказать.

— Неужели тебе не интересно самое важное?

— Кто…? Кто отправил его?

Он широко улыбнулся.

— Вот! Именно! Тот, чьё сообщение в каждом из нас. В каждом человеке, животном, бактерии. Ради доставки сообщения которого существует вся органическая жизнь. Как бы ты его назвал?

— Бог? — прошептал я.

Повисло молчание.

— Джим, распутай моё дело. И я всё расскажу. Дам тебе ответ… Расшифрую сообщение. Меняю свой ответ на твой, — он взглянул на меня.

Мы сидели на стволе и смотрели в океан. Пилот по-прежнему сидел в кабине.

— Джим, помоги. Нам нужен синтезатор, и это вопрос жизни и смерти.

— Но почему я? Вокруг полно синтезаторов. Грегори, Винстон. Яцик, в конце концов… Ты показывал дело им?

Он замотал головой.

— Ты единственный, кто может распутать это дело быстро. Если ответа не будет к концу недели, умрут тысячи людей. И я буду первым, — он посмотрел вдаль. — Я не знаю, как ты это делаешь, Джим. Но среди всех синтезаторов ты самый быстрый. И точный. И единственный, кто хоть что-то понимает в Китае.

— Я? В Китае? Ты ошибся. Я не китаист.

— Тем не менее, ты лучшее, что мы смогли найти. Мы в отчаянном положении, Джим. Помоги. И тогда расшифрую сообщение, которое ты носил в себе всю свою жизнь.

— Кто это, мы? — спросил я. — Кто ты? Кто те тысячи людей, которые погибнут?

— Мы — это люди, которых волнует, что произойдет с деньгами Японии. Нашими деньгами.

— Ты — Центральный Банк Японии?

— У правительства Японии нет денег. Оно лишь фасад, наемный менеджер.

— Ты владелец?

— Ты можешь считать нас пенсионным фондом.

— И ты знаешь, что ваши запасы золота — это мираж? Что американское правительство уже давно похитило и растратило их?

— Золото — это лишь верхушка айсберга.

Я вздохнул и поджал под себя ноги.

— Ну хорошо. Расскажи мне дело.

Мне показалось, что в уголках его глаз на мгновение появились морщинки.

— Золото это ничто, по сравнению с Американскими казначейскими облигациями, которыми мы владеем.

— И сколько у вас их? По-прежнему около триллиона?

— Да, примерно. Одним словом — много.

— Вы дали взаймы американскому правительству триллион долларов?

— Да, Джим.