Теория дрона - [4]
Именно США сегодня используют это оружие по его прямому назначению. Поэтому большинство заимствованных мной примеров и фактов относится к этой стране.
Вооруженные силы США располагают к моменту написания этой книги более чем шестью тысячами дронов разных моделей, в том числе ста шестьюдесятью дронами Predator, которые находятся в распоряжении командования ВВС>11. Для военных, как и для ЦРУ, использование дронов охотников-убийц стало настолько привычным на протяжении последних десяти лет, что превратилось в рутину. Эти аппараты применяются в зонах военных конфликтов, таких как Афганистан, но также и в странах, которые официально находятся в состоянии мира, таких как Сомали, Йемен и особенно Пакистан, где дроны ЦРУ наносят в среднем один удар в четыре дня>12. Точные цифры установить крайне сложно, но только для этой страны цифра убитых колеблется от 2640 до 3474 человек между 2004 и 2012 годом>13.
Этот вид оружия развивался невероятно быстро: количество патрулей американскими дронами увеличилось на 1200 % между 2005 и 2011 годом>14. В США сегодня готовят больше пилотов дронов, чем пилотов истребителей и бомбардировщиков вместе взятых>15. Хотя оборонный бюджет в 2013 году уменьшился вследствие сокращений во многих секторах, объем средств, выделенных на создание боевых беспилотных систем, вырос на 30 %>16. Этот стремительный рост является наглядной иллюстрацией стратегического проекта дронизации в средней перспективе большинства подразделений американских вооруженных сил>17.
Дрон стал одним из символов президентства Обамы, инструментом его негласной антитеррористической доктрины – «убивать вместо того, чтобы брать в плен»>18, выборочное убийство при помощи дрона Predator вместо пыток Гуантанамо.
Это оружие и сопутствующая ему политика постоянно обсуждаются в американской прессе. Появились движения активистов, выступающих против дронов>19. ООН открыла расследование практики использования американских боевых дронов >20. Если использовать избитое выражение, речь идет о животрепещущем политическом вопросе.
Цель этой книги – сделать дрон предметом философского исследования. В этом отношении я следую напутствию Кангилема: «Философия – разновидность мышления, которому идет на пользу обращение к любому чуждому материалу, и мы охотно согласимся с тем, что всякий подходящий материал является для нее чуждым» >21.
Если дрон вписывается в эту концепцию, то именно потому, что он является «неопознанным летающим объектом»: как только мы начинаем мыслить в уже устоявшихся категориях, нас внезапно охватывает растерянность, которая тут же распространяется на столь элементарные понятия, как зона или место (как географические или онтологические категории), добродетель и храбрость (как категории этики), войны и конфликты (как категории одновременно стратегические и юридико-политические). Я хочу прежде всего составить отчет об этих кризисах понимания, заново описав те противоречия, которые они выражают. В их основе лежит устранение всякого отношения взаимности, к которому уже давно подбирались, но теперь осуществили самым радикальным образом. Это будет первым или аналитическим измерением этой «теории дрона». Но что, помимо подобной формулы, может включать в себя теория того или иного оружия? В чем может состоять подобный проект?
Моей путеводной нитью будет рассуждение философа Симоны Вейль. «Самым ущербным способом» анализировать феномены вооруженного насилия, предупреждала она еще в тридцатые годы, «будет их рассмотрение с точки зрения преследуемых целей, а не используемых методов»>22. Напротив, «материалистический метод состоит прежде всего в анализе любого совершаемого человеком действия, принимая при этом в расчет не столько преследуемые цели, сколько неизбежные последствия использованных средств и само их взаимодействие»>23. Вместо того чтобы второпях искать первые попавшиеся оправдания, или, иначе говоря, вместо морализаторства, она советовала нечто другое: начать с разбора самого механизма насилия. Осмотреть оружие, изучить его особенности. В некотором смысле стать техником. Но только в некотором смысле, потому что предметом исследования в куда большей степени является политическое, а не техническое знание. Важно не столько функционирование средства само по себе, сколько основанное на его особых свойствах понимание того, каким образом оно будет применено для определенного действия, средством которого является. Идея заключается в том, что средства являются обязывающими и каждая разновидность средств связана со взаимодействием определенных обязательств. Они не просто используются для действия, они определяют тот способ действия, который нужно исследовать. Вместо того чтобы спрашивать, оправдывает ли цель средства, стоит задаться вопросом, что именно навязывает определенный выбор средств. Отдать предпочтение анализу вооружений, одновременно техническому и политическому, по сравнению с попытками морального оправдания вооруженного насилия.
Вот в чем может заключаться теория определенного оружия: определить, что подразумевает владение им, попытаться понять, какой эффект оно производит на тех, кто его использует.
Профессор, доктор медицинских наук Ханс Киллиан участвовал в двух мировых войнах. В качестве хирурга-консультанта он курировал работу военных и полевых госпиталей на всем Каунасском направлении и был свидетелем кровопролитных боев в районе озера Ильмень и Старой Руссы, столкнувшись со страшными последствиями суровых морозов зимы 1941/42 года. Расчет на то, что победа на Восточном фронте не потребует усилий, провалился, и солдаты заплатили страшную цену за просчет высшего командования.
Продолжатель древнего, но обедневшего самурайского рода Сабуро Сакаи во Вторую мировую стал лучшим летчиком Японии. Он участвовал более чем в двухстах воздушных боях и был единственным японским асом, который ни разу не потерял в бою своего ведомого. О летном мастерстве Сакаи ходили легенды. После тяжелейшего ранения, полученного в 1943-м, летчик снова вернулся в бой и прошел всю войну вплоть до капитуляции Японии.
Начальник отдела военно-исторической службы армии США Эрл Зимке в своей книге рассказывает о двух широкомасштабных кампаниях, проведенных фашистской Германией на северном театре военных действий.Первая началась в апреле 1940 года против Дании и Норвегии, а вторая велась совместно с Финляндией против Советского Союза.Территория военных действий охватывала пространство от Северного моря до Северного Ледовитого океана и от Бергена на западном побережье Норвегии до Петрозаводска, бывшей столицы Карело-Финской Советской Социалистической Республики.Гитлер придавал большое значение этому району и считал его краеугольным камнем будущей империи.
На подступах к столице рейха германское военно-политическое руководство вновь попыталось остановить продвижение Красной армии к Берлину, чтобы затянуть ход военных действий и попытаться склонить наших союзников по Антигитлеровской коалиции к сепаратному миру. Немцы ввели в бой несколько новых по своей структуре и организации бронетанковых и артиллерийских соединений, а впоследствии пытались использовать в сражении недоведенные экспериментальные образцы своего бронированного «чудо-оружия». Также именно в этот период в районе Арнсвальде германские танковые дивизии провели последнее контрнаступление во фланг советским войскам, неумолимо надвигавшимся на Берлин.
В течение года, предшествовавшего беспримерной победе Израиля в Шестидневной войне, арабский мир играл в опасную игру, смысл которой заключался в подталкивании мира к краю пропасти...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.