Теория большого надувательства - [37]

Трансформировавшись в позицию, удобную для восприятия ударной волны, я запустил таймер.

Оглушительный взрыв вырвал с мясом часть двери – чёрная дыра с рваными краями проступила сквозь облако дыма. Нет, всё-таки ни я, ни те двое, что привезли меня сюда на «файтере», не пройдут через неё. Надо дырку увеличивать. Я приблизился вплотную. Голова-то моя, безусловно, пролезет. Всунул морду в лаз, перестроив зрение на инфракрасное. Я услышал откуда-то из глубины хлопок и уловил, как что-то продолговатое со страшной скоростью несётся на меня. В тот же миг мой разум разлетелся на миллиарды миллиардов микроскопических пылинок…

Я стоял рядом со Шварцем, держа оружие наизготовку. Сплюснутая «лампочка» больше не беспокоила мой живот. За период моего «отсутствия» Арчи избавился от жилета, что позволило ему выставить напоказ свою великолепную синтетическую мускулатуру – колоссальные бугры и вздутия, намного превосходящие размеры его мышц, когда он был атлетом; сделанные, разумеется, по индивидуальному заказу. Из отверстия в земле валили хлопья сажи.

– Сволочи! – выругался Шварц. – Они его подбили. Теперь наш с тобой черёд сражаться. Алекс, ты в порядке?

– Да, – я уже понял, какое приключение мне пришлось совершить только что.

– Иду первым, – сказал Шварц, исчезая в подземелье. Я последовал за ним.

По неудобным перекладинам лестницы – как по ним перемещался «абоминог» осталось для меня загадкой! – мы добрались до дна вертикального колодца, который заканчивался горизонтальной штольней. Местонахождение робота обозначилось всё возрастающим количеством копоти, забивающей линзы глаз. Я запустил «дворники».

«Абоминог» пылал, как подожжённый танк. Прямым попаданием они превратили его тело в нечто бесформенное, просто в груду шипящих железок. Определить, где у него голова, а где хвост, было абсолютно невозможно.

Стараясь не попасть в поле зрения тех, кто засел по ту сторону двери, Арчи засунул дуло пулемёта в дырку и надавил на курок. Он не прекратил стрельбу, пока не разрядил весь магазин. Из-за двери раздались невнятные крики, короткие автоматные очереди, после чего воцарилась гробовая тишина.

Шварц сменил магазин на новый, совсем по-человечески подмигнул мне, торжествующе произнёс «нажрались газа, гады!», полез в дырку, сильно обдирая при этом кожу со своего замечательного торса. Последнее, что я увидел, были подошвы его сапог с выступающей одной и той же надписью на каждой – «триумфатор». Я усмехнулся. Шварц остался верен самому себе!

То, что произошло потом, совершенно не вязалось с ситуацией, на которую мы с моим напарником рассчитывали. Поскольку, как только он очутился с обратной стороны лаза, там, за дверью, началась невообразимая пальба, стали рваться гранаты и мины, и я уже было решил, что эти чёртовы сукины дети обошлись с бедным Шварцем так же, как и с «абоминогом», когда зычный крик Арчи донёсся до меня:

– Алекс, на помощь!

Я не заставил себя долго ждать. Сразу за дверью шёл широкий тёмный коридор, поворачивающий направо. Под ногами валялись пустые гильзы от автомата «барышникова», осколки мин и гранат. Пол и стены были исковерканы воронками. Раскуроченные электрические щиты, перебитые линии проводов демонстрировали своё уродство. В коридоре уже никого не было. Бой уходил за поворот, втягивался вглубь. Я пустился вдогонку.

За углом находилась распахнутая настежь дверь грязно-зелёного цвета. Затем я миновал ещё одну, тоже незапертую, потом ещё одну. Двери, двери, двери… Им не было конца. Я бежал за Шварцем, отчаянно за ним не поспевая. Всякий раз мой партнёр, мой брат по оружию оказывался недосягаемым – буквально в нескольких метрах от меня я слышал шум борьбы —, загоняя неприятеля в самый дальний угол его логова. Так он и без меня справится! И слава достанется только ему! Нас разделяли какие-то секунды. Я прибавил скорость.

Вдруг впереди что-то сильно многократно грохнуло, а шум борьбы тотчас стих. Впереди снова маячила полуоткрытая, утыканная задрайками и задвижками дверь. Я осторожно сунул нос в овальный проём. Первого же беглого взгляда хватило, чтобы определить, что это за место. Я попал в святая святых – центральный пост управления, пост запуска и слежения за полётом межконтинентальных баллистических ракет.

Разнообразнейшая радиолокационная аппаратура, приставленная к стенкам помещения, опутанная жилами кабелей, весело светилась экранами мониторов, лампочками, индикаторами, шкалами настройки. Лишь шарообразный красный фонарь в дальнем конце ЦПУ нервно моргал, создавая атмосферу тревоги. Угловатые ящики-пульты с придвинутыми к ним неказистыми стульями заполняли всё свободное пространство, кроме прохода посередине.

В проходе, раскинув в стороны ноги, лежал Шварц. На вечно невозмутимом лице его запечатлелась гримаса крайнего удивления. Как будто ему сообщили, что Земля, оказывается, круглая, а он этого не знал. Правая рука Арчи была оторвана до плеча, из которого торчал пучок спёкшихся внутренностей, чем-то очень напоминающий фрагмент останков самолёта после авиакатастрофы. Левой он держал за дуло свой пулемёт, очевидно, используя его таким образом в качестве дубины.