Теоретик - [44]

Что касается меня самого… ну а что мне еще оставалось, как не идти вместе со всеми? И надеяться — если все сложится удачно, мне тоже кое-что перепадет. Как выразился Грек — в зависимости от личного вклада в общее дело.

— Никто не сунется, говоришь? Нам самим бы здесь не остаться, — высказался Гриша.

— Стены могут обрушиться? — спросил я.

— Не исключено, конечно, но дело не в этом. Понимаешь, здесь попадаются такие участки, когда люди как будто сходят с ума.

— И что тому причиной?

— Не знаю.

Я покосился на Славу, но тот лишь пожал плечами.

— Возможно, ультразвук, возможно, испарения, возможно, что-то еще. Да и не это главное.

— А что именно?

— Держать себя в руках. А то бывали случаи.

— Какие еще случаи?

— Когда на своих начинали кидаться. Мало того, еще и хватались за оружие. Так что ты и себя контролируй, и на других не забывай поглядывать.

Гриша со Славой говорили вполне убедительно. В том, что они не шутят, заверяла и серьезность остальных. А когда все вдруг защелкали предохранителями, мне стало совсем не по себе. В той ситуации, когда кто-нибудь вдруг сойдет с ума и начнет палить в своих, куда логичнее было бы не ставить оружие на боевой взвод. Наоборот, следовало бы его разрядить. И тогда Гудрон пояснил:

— В каньоне птеров хватает с избытком. Любят они на карнизах гнезда себе вить. Целые колонии попадаются. Помимо других тварей. Так что не лишним будет.

После часа ходьбы Грек остановился и объявил:

— Сразу за поворотом переходим на бег. И бежим до тех пор, пока не поравняемся со скалой, где белые отметины. Там выходы кварца, и их хорошо будет видно.

— Первое такое местечко? — спросил я у Профа, и он кивнул. — И много их предстоит?

Ответить он не успел, поскольку Грек, подавая пример, рванул так, что стало не до разговоров.

Первый отрезок мы преодолели без каких-либо осложнений. Но, вероятно, не всем так повезло, поскольку несколько человеческих скелетов по дороге нам все же попалось. Хотя, возможно, это были жертвы птеров, которые парили где-то далеко вверху подобно каким-нибудь ласточкам.

Я прислушивался к своим внутренним ощущениям и заодно размышлял о том, что, если вдруг неведомое нечто подействует на бежавших за мной Гудрона, Яниса или Гришу, даже предпринять ничего не успею. Разве только в том случае, если кто-то из них начнет стрелять не в меня. И все равно сомнительно, ибо Гудрон с Янисом, с их-то навыками, успеют натворить много бед. Оставалось утешаться мыслью, что в этом случае я и сам почувствую в себе что-то необычное, и вот тут уже стоит забеспокоиться по-настоящему.

Выступы кварца на отвесной скале действительно были видны издалека. Одни перечеркивали ее беспорядочно расположенными белыми линиями, местами практически по всей высоте. Другие были значительно короче, и, если поднапрячь фантазию, наверное, можно увидеть в них какой-нибудь смысл. Или даже рисунок.

Но было совсем не до этого. Внутри меня по-прежнему ничего не происходило, и я испытывал лишь то, что испытал бы кто угодно и где угодно, когда он, обремененный поклажей, бежит изо всех сил в изнуряющей духоте по местности, которую как будто бы специально создали для того, чтобы в любой момент появилась возможность упасть и в лучшем случае подвернуть ногу. Или даже ее сломать. Если вообще не свернуть при падении шею. Все вокруг было завалено камнями всевозможных размеров, и приходилось перепрыгивать с одного на другой. Часть из них покрывал сизоватый налет лишайника, отвратительного на вид и скользкого, как мыло, что делало дорогу еще более трудной.

Мы бежали изо всех сил, но выходы кварца, издали белоснежного, как пороша, приближались так медленно, что порой казалось — они мираж, который и будет маячить все так же далеко впереди.

Кварцевые полосы, бесконечно далекие, внезапно приблизились, когда я бросил на них очередной взгляд. Еще какая-то сотня шагов, и все — они оказались прямо над нашими головами.

— Привал семь минут, — объявил Грек, выглядевший уставшим не меньше других и с такими же потеками пота на покрытом пылью лице.

— Почему семь, а не десять? — полюбопытствовал Гриша.

— Десяти у нас нет, а пять минут будет мало, — пояснил Грек. — Теоретик, не больше трех глотков, — предостерег он, заметив, что я ухватился за фляжку.

Дай бог, чтобы в ней вообще на три глотка осталось!

— И воду сразу не глотай. Набрал ее в рот, раздул щеки, и уже после этого. Штука нехитрая, но помогает. — Едва отдышавшись, Гудрон вспомнил, что является моим наставником. — Чтобы фантомные ощущения снять. — Вероятно, его последние слова были шуткой.

— Скоро родник должен быть, чего экономить? — напомнил им Янис.

— Не факт, что он там остался, — не согласился с ним Грек. — Пересох, под землю ушел, камнепадом завалило. Стоит подстраховаться.

Слова Грека оказались пророческими. Место, где некогда пробивался родник, было завалено недавним обвалом. Мало того, завал оказался настолько велик, что полностью перекрыл тот отворот, в который нам следовало уйти с основного русла.

— Приехали? — разглядывая эту груду, спросил Янис, не обращаясь ни к кому конкретно. — Если не свернуть, а продолжать идти прямо, все мы здесь и останемся.