Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами] - [15]

Лежа на узкой кровати в бесцветной, скромно обставленной комнате, я чувствовал себя на удивление как дома. Семья меня успокоила. Она окружила меня теплом. В ближайшие недели мне предстояло полагаться именно на это. В Молдове, чтобы согреться, нужны отношения. Батареи бесполезны.

Как и накануне, мы снова заблудились.

– Неправильно все нумеровать – национальная молдавская черта? – дерзко спросил я у Юлиана.

– Люди нумеруют дома правильно, – ответил он, – просто пытаюсь убедить водителя, что мы не там, где он думает.

Меня не понадобилось бы долго убеждать. Я уже чувствовал себя в какой-то виртуальной реальности. Я провел все утро на заднем сиденье «лады», которая возила нас по однообразным спальным районам города в поисках тренировочной базы кишиневского клуба «Зимбру». Каждые десять минут мы останавливались у обочины, чтобы Юлиан и таксист Александр могли поспорить над картой, а затем объехать те адреса, которые имели всего одну общую черту – они не были тренировочной базой «Зимбру».

В какой-то момент я снова обрел надежду. Мы оказались у ворот, на которых было написано «Зимбру Кишинев». Мне казалось, это сулит успех. Определенно стоило выйти и спросить. Но нет, Юлиан настоял на том, что это неверный адрес, и велел водителю везти дальше.

Через час мы остановились у тех же самых ворот.

– Это не то, но я выйду и спрошу, – сказал Юлиан без энтузиазма.

С заднего сиденья я наблюдал, как он не спеша подошел к двум мужчинам, ведущим оживленный разговор. Он не перебивал, а терпеливо стоял рядом, в ожидании, когда они закончат. Юлиан был уверен в себе, но далеко не напорист Через десять минут, когда мужчины закончили разговор и обменялись долгими прощаниями, Юлиан воспользовался моментом. Последовавшее за этим обсуждение не выглядело со стороны так, будто Юлиану объясняли, как проехать в другое место. Когда он вернулся в машину, я полюбопытствовал:

– Ну?

– Мы на месте, тренировки проходят здесь, – сказал он без намека на извинение.

– Хорошо.

– Не спешите. Не так уж все хорошо. Тот человек – президент клуба Николай Черный. Я рассказал ему о ваших планах, и он сказал, что у них закрытый режим. Никому нельзя проходить на базу. Они тренируются ежедневно, потому что у них полная программа и матчи через день. Он сказал, что сейчас у них совершенно нет времени, чтобы вам помочь, но с 1 по 7 ноября будет небольшой перерыв.

Я замер на заднем сиденье машины. Я как-то не думал, что все получится именно так. Закрытый режим? Игроки тренируются каждый день? Я думал, что молдавские футболисты – любители, с которыми я смогу встретиться у ворот завода после работы и радостно отвести их на теннисный корт. Меня не обрадовали эти новости. Слова, которые только что передал мне Юлиан, кружили голову. Сегодня 20 октября. Игроки, возможно, смогут помочь с 1 по 7 ноября. То есть через две недели. Я посмотрел на Юлиана с натянутой улыбкой.

– Это катастрофа, – сказал я.

– Да, – улыбнулся он в ответ, – но мы можем попытать счастья с остальными.

И мы попытали счастья с остальными. В офисе футбольного клуба «Конструкторул» один человек сказал нам, что игроки на тренировке, но он не знает, где именно, и, в любом случае, сомневается, что у них будет время играть в теннис, потому что матчи тоже через день. В клубе под названием «Молдова-Газ» Юлиана практически попросили отвалить. У меня бывали дни получше. Лучше бы обеду оказаться повкуснее.

Мы поели в кантине, которая была любимым местом сотрудников Центра журналистики. Она называлась «Ла Фертилитата», что означает «плодородие». Вот ирония, учитывая бесплодное утро. Еда здесь была хороша, хотя предположить это по убогому декору было трудно. Освещение слабое, немногие окна скрывались за толстыми шторами, заглушавшими дневной свет. Это место все еще было государственным и давало ясное представление о том, на что походили все рестораны семь лет назад, до перехода к независимости и капитализму. Я начал понимать, что «постараться, чтобы было красиво» не входило в первую десятку приоритетов коммунистического режима. Даешь то, что нужно, а не то, чего хочется.

Большинство столиков были заняты, но люди ели почти в полной тишине. Эта среда не слишком поднимала настроение, скорее, наоборот, однако мне понравилась прахита, что-то вроде пирожного с сырной начинкой, к тому же Глен обещал оказаться приятным собеседником.

Глен – еще один американский доброволец из Корпуса мира и знакомый Юлиана – пришел составить нам компанию. Он был вежлив и, похоже, имел неплохое чувство юмора. Неизбежный вопрос был задан очень скоро.

– Тони, так что ты делаешь в Молдове?

– Угадай.

Он предложил множество догадок, большинство из которых были за то, что я здесь по каким-нибудь делам от организации при поддержке правительства или в рамках программы оказания помощи. Через двадцать минут и после нескольких решительных фраз, вроде «Погоди-погоди я, кажется, сейчас угадаю», он так и не приблизился к истине. Наконец ему открыли невероятную правду.

– Это самое дикое пари, о котором я когда-либо слышал, – категорично заявил он. – Тони, ты крут.

– Спасибо.

Хотелось бы мне тоже так думать.