Тени старой квартиры - [64]
– А зачем нам отдельная?! Нам и тут неплохо! – папа вновь наливает себе рюмочку. – Правда ведь, Анатолий, Андрей Геннадьич? Вот ей-богу, даст мне партия новую квартиру – откажусь!
– Ну еще бы, – это, тихо улыбаясь, говорит дядя Заза. И Лера успевает застать взгляд, которым обменивается с ним мамка. Непонятный взгляд. Лерка слезает со стула и обходит стол – туда, где притулился на самом углу увлеченный едой Колька. Рядом с ним ведутся беседы между тетей Верой, тетей Лали и Колькиной мамой. Тома тоже тут, но молчит, как и Колька – слушает.
– В Париже Диор ансамблями продает все под платья: перчатки, туфли, украшения. А у нас так набегаешься за одной только тканью, уже ничего не хочется… – это тетя Лали.
– В Москву-то ваш Диор приехал, меха с жемчугами показал, и все на худых, – хмыкает тетя Вера. – А простые парижанки, разве они на работу в таком виде ходят? Или, может, тощие все, как селедки? Да никогда в это не поверю! Вот вы, Ксения Лазаревна, бывали в Париже в молодости…
– Ах, Вера Семеновна, это ж когда было! Девочкой еще, до революции! Что я помню!
Лерка про себя усмехается: да как такое может быть-то? Чтобы старая Ксения Лазаревна – и в Париж ездила?!
А вслух говорит Кольке:
– Пойдем марки посмотрим? Мне батя две новые серии принес.
– Погоди, не сейчас, – Колька, похоже, внимательно прислушивается к тому, что говорит его мама Тамаре.
– Глицерином протирать кожу! Как можно! Он же сушит! Просто умойтесь, потом жидкий крем – «Бархатный», например. А уж поверху жирненьким – «Спермацетовым» или «Янтарем», там есть витамин А.
Лерка обескураженно смотрит на Кольку: он что, совсем сбрендил? Чего тут интересного?
– Тебе, Томочка, при твоей коже вообще незачем этими глупостями заниматься! – ворчит тетя Вера. – А от пудры только прыщики появляются!
Тома краснеет, быстро бросает взгляд туда, где сидит Лешка. Но Лешка ничего не слышит, хмурит прямые брови и к тарелке, похоже, даже не притронулся.
– Так, всем приготовиться к фотографии! – вдруг объявляет Колька. Он, когда о фотографиях речь, становится как генерал.
Женщины бросаются к трельяжу, чтобы поправить прически и подкрасить губы, даже тетя Вера критичным взглядом оглядывает себя в зеркало. Одна Ксения Лазаревна позволяет Кольке усадить себя на место по центру и с улыбкой слушает его команды:
– Так, Лерка, тебе сюда, вниз. Аллочку – маме на колени. Дядя Леша, тетя Галя – вам в последний ряд. Надо, чтобы все поместились.
В конце концов все расселись. Колька долго пыхтит и наконец фотографирует, грозно прикрикнув: «Птичка!»
После чая Лерка, уже совсем сонный, выходит в коридор, прижимая к себе маленький конвертик с заветным подарком от Ксении Лазаревны. Ему не терпится еще раз его рассмотреть, а заодно проверить новый фонарик, положенный под елку родителями. Забравшись в прихожей на скамейку, он прячется под накрывающую его целиком теплую отцовскую дубленку и только вынимает фонарик, как слышит звонкий, какой-то удивительно юный голос Ксении Лазаревны.
– Извольте объясниться, как они к вам попали! – говорит Ксения Лазаревна так, будто она д’Артаньян, вызывающий противника на дуэль. И голос ее дрожит – но не от страха, понимает замеревший под густо пахнущей овечьей шерстью дубленкой Лерка, а от ярости.
– Вы обознались, – отвечает другой голос, он тоже так изменился, что Лерка не сразу его узнает. – Перепутали.
– О, нет, – говорит старуха. – Нет. Я опознала бы их из тысячи.
Ксения
Никогда не стоит слишком надеяться. Вот и тут: Аллочка, которая по всем расчетам должна была быть еще вполне себе бодрой дамой лет шестидесяти, умерла от сердечного приступа лет двадцать пять тому назад, совсем еще молодой и, если можно судить по детским фото, красивой женщиной. Отец ее, к своему счастью, до этого дня не дожил. Мать, Зинаида Аршинина, оказалась до сих пор жива, но абсолютно недоступна для встречи – проживала, не выходя ни на шаг за обширную территорию элитного дома престарелых.
– Но, в конце концов, дом престарелых – это же не тюрьма? Мы ее сами можем там проведать.
– Бессмысленно, – вздохнула Маша. – В приемной мне по секрету сообщили, что старушка в глубоком маразме.
– Кстати, – нахмурилась Ксюша, поняв, что ее смутило в Машином описании. – А откуда у нее средства на приличный дом престарелых? Ника одно время хотела пристроить в один из таких свою тетку – это стоит сумасшедших денег.
– Все верно, – Ксения услышала, как Маша на другом конце трубки перелистнула пару страниц. – Думаю, дом престарелых оплачивает ее сын, Николай Анатольевич Носов.
– Сын? – нахмурилась Ксения.
– Да. Родился примерно через год после интересующих нас событий.
– И чего я так удивляюсь – Зина ведь была совсем молодой женщиной. Еще и замуж вышла, судя по фамилии сына?
– Еще и замуж. Однако со вторым мужем тоже развелась. Дело не в этом – у нас в истории появилось совсем новое ответвление. Это сын и внук Аршининых. Как тебе кажется, имеет ли смысл ими заниматься?
– Я не знаю, – нахмурилась Ксюша. – А ты как считаешь? Имеет?
Маша помолчала:
– Думаю, да. Информации у нас все равно с гулькин нос, поэтому стоит хвататься за любую ниточку. Сами они помнить ничего не могут, да и мать вряд ли им что-нибудь рассказывала. Но вполне возможно, что эти Носовы хранят старые семейные альбомы и у них тоже может заваляться парочка-тройка любопытных фотографий.
Июнь 1812 года. Наполеон переходит Неман, Багратион в спешке отступает. Дивизион неприятельской армии останавливается на постой в имении князей Липецких – Приволье. Вынужденные делить кров с французскими майором и военным хирургом, Липецкие хранят напряженное перемирие. Однако вскоре в Приволье происходит страшное, и Буонапарте тут явно ни при чем. Неизвестный душегуб крадет крепостных девочек, которых спустя время находят задушенными. Идет война, и официальное расследование невозможно, тем не менее юная княжна Липецкая и майор французской армии решают, что понятия христианской морали выше конфликта европейских государей, и начинают собственное расследование.
Мертвецы всплывают в Москве-реке; сидят, прислонившись к древней стене Кутафьей башни; лежат, четвертованные, на скамеечке в Коломенском… Несчастные были убиты жуткими средневековыми способами, а в чем их вина – знает только убийца. Маньяк, ставящий одну за другой кровавые метки в центре столицы, будто выкладывает жуткий пазл.По страшному следу идет пара с Петровки: блатная стажерка, выпускница МГУ, с детства помешанная на маньяках, и опытный сыскарь, окончивший провинциальную школу милиции. Эти двое терпеть не могут друг друга, но идеально друг друга дополняют.
«Верьте мне, сказки про Золушек встречаются, и они всегда связаны с принцами, тут главное – не затянуть сюжета. Однако принцы в наше время понятие относительное, не всегда оправдывающее свою исконную сказочную репутацию.У Ксении в жизни было крайне мало ярких эпизодов…».
В Москве при странных обстоятельствах исчезают девушки. Не звезды, не манекенщицы, не дочки банкиров — а продавщицы и уборщицы, непривлекательные, полноватые, с неудавшейся личной жизнью. А потом их обнаруживают в своих квартирах, но уже бездыханными, со следами удушения тонким шнуром. И на теле каждой жертвы эксперты находят старинные эскизы, подписанные по-французски «Ingres». Энгр — имя мэтра французского неоклассицизма. Но как подлинные эскизы к гениальному полотну «Турецкие бани» могли попасть в убогие хрущевки на московских окраинах? Ведь все наброски к великой картине должны находиться на родине знаменитого художника, в музее Энгра в Монтобане! Парижская префектура проверяет и… обнаруживает подмену.
В Москве идет охота на красивых людей: погибают актриса, телеведущий, манекенщик… Они никак не связаны между собой, и следствие скоро заходит в тупик: растворяются в тумане наемные киллеры, невиновные признаются в убийстве, которого не совершали, а настоящий преступник, напротив, выходит из зала суда за «недостатком улик»… Это полный провал. Оперативникам с Петровки Марии Каравай и Андрею Яковлеву такая череда неудач в новинку: они не могут отпустить нераскрытые дела и, пытаясь нащупать «корень всех зол», обнаруживают тонкую нить, уходящую в «лихие 90-е», в те времена, когда жертв еще и на свете-то не было… Давнее преступление, задуманное как благо, оборачивается трагедией, затягивая в свою воронку все больше людей.
Странная кража случается в особняке в Царском Селе под Санкт-Петербургом – неизвестный забирает только 20 изразцов фламандской работы, объединенных одной темой: играющими детьми. Хозяин дома, состоятельный бизнесмен, не на шутку заинтригован и просит оперативника с Петровки Марию Каравай, блестяще зарекомендовавшую себя в делах, связанных с историей и искусством, заняться «частно» этим делом. В это же время в Москве почти одновременно вспыхивают пожары: один – в шикарном отеле «Метрополь», другой – в офисе на Патриарших.
Новостные каналы получают ссылку на сайт «Суд Народа». На прямой трансляции прикованный к стулу педофил. Через 72 часа народное голосование решит его участь. Чиновники требуют прекратить беспредел, ведь право на суд есть только у власти. В ходе расследования Елена Петелина выясняет, что накануне педофил похитил девочку. Только он знает, где она находится. Время на таймере неумолимо тает. Люди ждут справедливого возмездия. Но если педофила казнят, похищенная девочка не выживет.
Подозрение в убийстве еврейского священника на заднем дворе синагоги падает на ярого местного антисемита, который не раз угрожал ребе. Но после убийства главного подозреваемого установление истинных мотивов и личности преступника становятся делом случая.
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
Два убийства, схожих до мелочей. Одно совершено в Москве в 2005 году, другое — в Санкт-Петербурге в 1879-ом. Первое окружено ореолом мистики, о втором есть два взаимоисключающих письменных свидетельства: записки начальника петербургской сыскной полиции, легендарного И. Д. Путилина и повесть «Заговор литераторов» известного историка и богослова. Расследование требует погружения, с одной стороны, в тайны мистических учений, а с другой, в не менее захватывающие династические тайны Российской империи. Сможет ли разобраться во всем этом оперуполномоченный МУРа майор Северин? Сможет ли он переиграть своих противников — всемогущего олигарха и знаменитого мага, ясновидца и воскресителя? Так ли уж похожи эти два убийства? И что такое — древо жизни?
Карьера нью-йоркского детектива Саймона Зиля и его бывшего напарника капитана Деклана Малвани пошла в абсолютно разных направлениях после трагической гибели невесты Зиля во время крушения парохода «Генерал Слокам» в 1904 году.Хотя обоих мужчин ждало большое будущее, но Зиль переехал в Добсон — маленький городок к северу от Нью-Йорка — чтобы забыть о трагедии, а Малвани закопал себя ещё глубже — согласился возглавить участок в самом бандитском районе города.В распоряжении Малвани находится множество детективов и неограниченные ресурсы, но когда происходит очередное преступление при загадочных обстоятельствах, Деклан начинает искать того, кому может полностью доверять.На сцене Бродвея найдена хористка, одетая в наряд ведущей примы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Скандально известный профессор символогии Джон Лонгдейл с трибуны научной конференции во всеуслышание объявил, что намерен поведать всему миру о невероятном открытии, которое способно обрушить устои современного христианства. Однако озвучить сенсацию профессор не успел: в тот же вечер он был жестоко убит. А в тысячах километров от Лондона, на острове Патмос, совершено жуткое массовое убийство паломников: с тел несчастных были срезаны огромные лоскуты кожи. Скотленд-Ярд связывает оба преступления с сэром Артуром МакГрегором, которому профессор назначил встречу незадолго до своей гибели, а также с ассистентом профессора француженкой Эли.