Тени сгущаются - [3]

Схватка длилась считанные секунды.

– Никто не ранен? – спросил Леденец.

– Меня задело, – заявил Масло.

Я осмотрел его. Сущая ерунда, царапина.

– Назад за стойку, дружок! – приказал Мадлу Леденец, пощадивший трактирщика. – А все прочие – на расчистку помещения. Не спускай с них глаз, Ростовщик. Если кто-нибудь рыпнется – кончай его.

– А трупы куда девать?

– Скинь в колодец.

Я поставил стол на место, сел и развернул листок бумажки. На нем была изображена цепочка командного состава мятежников в Бирке. Я вычеркнул имя «Чист». Оно стояло в середине цепочки.

– Мадл! – позвал я. – Иди сюда.

Трактирщик подошел ко мне с такой же охотой, с какой собака стремится к плетке.

– Не дрейфь. Мы тебя не тронем – если ты нам поможешь. Скажи мне, кто были эти люди?

Он начал мяться и запинаться. Чего и следовало ожидать.

– Только имена, – сказал я. Он посмотрел на листок, нахмурился. Читать он, конечно же, не умел. – Мадл! Плавать в колодце, битком набитом трупами, небольшое удовольствие.

Он сглотнул, обвел глазами зал. Я глянул на человека, сидевшего у камина. Во время драки он не шелохнулся и даже теперь наблюдал за нами с видимым безразличием.

Мадл назвал имена.

Некоторые из них были в моем списке, других не было. Последних я счел мелкой сошкой, поскольку предварительная разведка в Бирке была проведена на совесть.

Из зала вытащили последний труп. Я протянул Мадлу мелкую золотую монету. Он вытаращил глаза. Завсегдатаи смотрели на него с нескрываемой неприязнью.

– За оказанные услуги, – усмехнулся я.

Мадл побелел, не сводя глаз с монеты. Она была для него поцелуем смерти. Его хозяева решат, что он помог устроить засаду.

– Эй! – шепнул я. – Хочешь выбраться из этой заварухи живым?

Трактирщик взглянул на меня со страхом и ненавистью.

– Кто вы такие, черт бы вас побрал? – спросил он хриплым шепотом.

– Черный Отряд, Мадл. Черный Отряд.

Не знаю, как ему удалось, но он побелел еще больше.

Глава 5 Арча. Каштан Шед

День был холодный, туманный и хмурый, безветренный, пасмурный и промозглый. Посетители «Железной лилии», сидевшие у тлеющего огня, угрюмо обменивались односложными репликами.

Потом заморосил мелкий дождь, задернув занавес над миром. По грязной мокрой улице бродили, съежившись, бесплотные серо-бурые тени. Это был один из тех дней, что рождаются вполне уже созрелыми из чрева отчаяния. Каштан Шед, протиравший в «Лилии» кружки, оторвался от своего занятия. «Смахнуть пыль» – так он это называл. Никто не пользовался его дешевыми глиняными кружками, потому что никто не покупал его дешевое кислое вино. Никто не мог себе позволить такой роскоши.

«Лилия» стояла на южной стороне Цветочного переулка. Между стойкой Шеда и дверью простирался погруженный в глубокий мрак общий зал длиною футов в двадцать. Скопище колченогих столиков, окруженных выводками рахитичных табуреток, превращало зал в опасный лабиринт для посетителей, заходивших сюда с освещенной солнцем улицы. Дополнительными препятствиями служили полдюжины грубо вытесанных опорных столбов. Потолочные балки нависали слишком низко для рослого человека. Скрипучий дощатый пол весь растрескался и покоробился, и любая пролитая жидкость благополучно стекала вниз по склону.

Стены украшали старые безделушки и разное барахло, оставленное прежними посетителями и никому уже не нужное. Каштану Шеду было лень стирать с них пыль или просто выбросить.

Зал буквой «Г» огибал стойку, заворачивая к камину, возле которого стояли самые лучшие столики. За камином, в ярде от кухонной двери, пряталась в густой тени лестница, ведущая в жилые комнаты.

В этот мрачный лабиринт вошел низенький юркий человечек с охапкой хвороста.

– Шед! Можно мне?

– Что за вопрос, Аза! Нам же лучше будет.

В камине дотлевали последние угольки, превращаясь в серый пепел. Аза юркнул к камельку. Компания, сгрудившаяся вокруг огня, нехотя раздвинулась. Аза пристроился возле матери Шеда. Старая Джун была слепа и не узнала его. Он положил хворост перед собой и начал помешивать угли.

– В доках опять ничего новенького? – спросил Шед.

– Ничего, – покачал головой Аза. – Никто не причалил и не отчалил. Требовалось всего пять человек – на разгрузку фургонов. Народ передрался за эту работу.

Шед кивнул. Аза был никудышным бойцом. А кроме того, его не прельщал честный заработок.

– Душечка, кружку для Азы! – Шед сопроводил свои слова парой жестов. Служанка взяла щербатую кружку и принесла к камину.

Шеду не нравился низенький человечек. Вор, тунеядец, обманщик и плут, он был из той породы людей, что готовы продать родную сестру за пару медных гершей. Вечно скулящий нытик и трус. Но Шед привечал его, извлекая маленькую пользу из собственной благотворительности. Аза был одним из тех бездомных, кого кабатчик пускал переночевать в зале на полу, если они приносили хворост для камина. Это не давало прибыли, зато обеспечивало тепло старым косточкам Джун.

Найти зимой бесплатные дрова в Арче еще труднее, чем работу. Шеда забавляла та решимость, с какой Аза избегал любого честного заработка.

Потрескивание горящих веток нарушило тишину. Шед скинул с плеч грязное тряпье и встал за спиной у матери, протянув руки к огню. Кончики пальцев начало пощипывать. Он и не замечал до сих пор, как сильно замерз.