Тени прошлого - [7]

ЭПИЗОД 3

Здание Главного Управления Полиции.

Город Керинг.

Планета Офелия.

Шон Даско на работу сегодня опоздал: сломался дверной замок его жилого блока, вследствие чего пришлось ждать ремонтника. Полицейский патрульный опоздал на работу на целых сорок минут и был крайне удивлён большому скоплению своих коллег у двери кабинета начальника Управления — обычно к восьми сорока большая часть полицейских находится на маршрутах.

Ещё больше он был удивлён, когда заметил патрульных, у которых сегодняшний день являлся выходным.

— Что случилось? — спросил Шон у первого же человека, широкоплечего гиганта в голубой форме. Ростом гигант был не меньше двух метров, а шириной как минимум полтора, что невольно заставляло втягивать голову в плечи при его приближении.

— Какова!? И ведь кому-то повезёт! — ответ гиганта, на бирке которого чернела надпись «Служба безопасности космопорта», заставил Шона отпрянуть от него.

С каких это пор в здании Управления бродят психи?..

Не делая больше попыток узнать, что же происходит, Даско направился к своему кабинету, попутно обходя возбужденных полицейских, шепчущихся наперебой о чем-то своём, только психам известном. А в том, что все вокруг сошли с ума, Шон почему-то был глубоко уверен.

Не дойдя пары шагов до двери, ведущей в тихий, спокойный, ставший уже таким родным и таким надоевшим кабинет, Даско по внутренней связи услышал, лающий голос шефа — Собаки Баскервиллей, как за глаза его кликало почти всё Управление. От мысли, что придётся снова пробиваться через возбужденных полицейских, эпицентром внимания которых была замочная скважина в дверной панели кабинета шефа, пришло отчаяние. Именно так это чувство окрестил Шон. Нездоровый интерес окружающих к кабинету шефа и предстоящий визит в этот самый кабинет почему-то заставлял нервничать.

— Народ, разойдись! Дайте ему пройти! — пропел секретарь начальника Управления, худощавый мужичок в голубой форме и больших очках, яростно защищавший замочную скважину от форсированной атаки взглядов более чем тридцати пар глаз. Пропел, как Шону показалось, с явными оттенками восхищения и зависти в голосе.

Уже ничего не понимая и всячески противясь вызывать в голове мыслительные процессы, Даско подошёл к двери, открыл её и замер на пороге кабинета начальника Управления Полиции города Керинга, Хаккама Веласкеса.

Веласкес нервно ходил туда-сюда вдоль большого стола.

— Даско, где тебя черти носят?! Ты опоздал на целый час! — шеф явно был не в духе. Впрочем, не в духе он был всегда, но сегодня — особенно. Это было видно по красной от пота шее, выправившейся сзади из брюк форменной голубой рубашке и дергающемуся правому веку.

Не успел Шон раскрыть рта, чтобы начать извиняться за опоздание и придумывать мыслимые и немыслимые отговорки, как Хаккам Веласкес уже оказался около него. Небрежно оттолкнул, буркнув что-то нецензурное, и проорал в освободившийся дверной проём:

— Чего столпились, олухи!? Живо за работу! Клинский, разгони их!

Секретарь принялся что-то щебетать, но шеф захлопнул дверь, дергающейся походкой прошел к своему креслу, тихо, но весьма отчётливо бормоча проклятия в адрес всех полицейских Офелии, и сел за широкий, заваленный горами распечаток, микродисков и папок неизвестного назначения стол.

Напротив Хаккама-Собаки Баскервиллей сидела незнакомая девушка в полицейской форме. Именно эта девушка заставила Шона буквально врасти в пол, и именно она была причиной того, что за дверью шли ожесточенные баталии за право поглазеть в дырочку для ключа.

Она была прекрасна. Волнистые каштановые волосы едва доходили до плеч, обрамляя божественной, как подумалось Шону, красоты лицо с большими ярко-голубыми — в цвет форменной рубашки — глазами, маленьким, чуть вздёрнутым кверху носиком и ярко алыми, вызывающе красивыми губами, в которые бравый патрульный офицер Полиции тут же захотел яростно и страстно впиться. Стройную её фигуру свободная полицейская форма не скрывала, а наоборот подчеркивала. Незнакомка выглядела так, будто бы сошла с картинки забытой когда-то, но недавно возрожденной мультипликации «аниме».[4]

Девушка сидела в пол-оборота к шефу, смотря на противоположный угол, где стоял древний несгораемый шкаф черного цвета, успевший изрядно облезть. Было видно, что она сильно напряжена и растеряна. И это немудрено: в кабинет Собаки Баскервиллей все служащие Управления старались не заходить. Более того — обходить стороной. А если уж шеф вызывал, то шли доблестные патрульные к его кабинету с видом приговорённого к лазерной казни человека, внутренне беспрестанно крестясь. И всегда этих людей провожали молчаливые взгляды, в которых помимо сочувствия ясно читалась мысль «как-хорошо-что-это-не-я».

Вообще, Хаккам Веласкес был человеком незлым, но чрезвычайно вспыльчивым. А когда он горячился, то мог такое наговорить, так морально уделать, что люди, побывавшие в разных передрягах, где порой не раз приходилось рисковать своей жизнью, готовы были расплакаться и убежать подальше от этого «злого дядьки», как маленькие дети. Но — признавали все — Веласкес был прекрасным руководителем Управления Полиции, отличным организатором всех полицейских дел, и в разговорах, касающихся службы, был справедлив. И, наверное, мало таких людей, кто б его ненавидел. Боялись — все, ненавидели — единицы, не больше. Правда, офицер Даско не относился ни к тем ни к другим.